Министерство мокрых дел
Шрифт:
Скрипнула дверь, и вошел полковник. И только теперь, согласно нашему сценарию, Сан Санычу предстояло пережить самое главное на сегодня потрясение.
Возникло какое-то замешательство. Как будто до сих пор офицеры знали, что им делать, а с появлением старшего по званию подрастерялись маленько.
Дегтярев думал, что полковник, обнаружив на столе водку, а за столом – покинувших боевые посты офицеров, начнет кричать и топать ногами, но все вышло иначе.
– Перекур? – вполне дружелюбно осведомился главный.
Дегтярева
– Ты присаживайся, Тимофеич, – пригласил полковника Брусникин. – Выпьешь с нами.
Полковник не стал нос воротить и сел как раз напротив Сан Саныча. Над столом плавало настороженно-недоброе молчание. Брусникин налил полковнику водки, придвинул и потом смотрел, как полковник выпивает и закусывает.
– Скажи-ка, Тимофеич, как там страна живет, – подступился к интересующей его теме Брусникин.
– Как живет? – пожал плечами полковник, подливая себе водочки. – Трудится! Пока вы тут покой людей бережете, эти самые люди выплавляют сталь, выращивают хлеб и бороздят космические просторы.
– И никто это… ну, в общем… все нормально, да?
– Ты о чем, капитан? – Глаза полковника блеснули стальной искоркой.
– Никто, спрашиваю, не бастует?
– Да ты что! – зашелся в благородном гневе полковник.
Даже поперхнулся. Как раз закусывал луковицей – и вот дыхание сбилось от беспардонного вопроса.
– Ты не подумай чего, Тимофеич. Я просто любопытствую, а так я любому могу дать идеологический отпор, ты же знаешь. Я как-никак в партии двадцать лет. У нас же руководящая и направляющая партия – какая?
– Та-а-ак, – догадливо протянул полковник и вперился взглядом в Сан Саныча.
Тот вжал голову в плечи, выдавая себя полностью.
– Та-а-ак, – опять протянул полковник, окончательно прозрев.
Дегтярев подумал, что настал его смертный час, но он опять ошибся.
– Налей-ка! – властно приказал полковник Брусникину и, когда тот налил водку в стакан до краев, махнул этот стакан залпом и даже не потянулся за закуской.
– Товарищи офицеры! – сказал, глядя в стол. – Таково было решение командования! Во избежание деморализации и возможных эксцессов!
Поднял голову и обвел взглядом присутствующих. Все замерли в ожидании, и Сан Саныч вместе со всеми.
– Там, наверху, – полковник махнул рукой в бетонный свод, – совсем не такая жизнь, как вам докладывает замполит. Вместо страны там пятнадцать независимых государств, демократия, гласность и вообще полный бардак. – Полковник вздохнул и хрустнул пальцами. – До вас, поскольку вы на боевом дежурстве, информацию не доводили. Чтоб, значит, не снижать боеготовность и не лишать боевого духа.
Дегтярев потерянно смотрел на полковника. Никак не мог понять, как можно решиться на подобное – пятнадцать лет морочить людям голову.
– В армии разброд и шатания, – продолжал полковник. – Боевой учебы нет, в подразделениях некомплект, офицеры проигрывают боевую технику в карты.
– Тимофеич! – пробормотал Брусникин. – Как же так?!
– Вот у товарища спросите! – кивнул в сторону Сан Саныча полковник.
И Сан Саныч выдал по полной программе. Любо-дорого было смотреть. Я и подумать не мог, что этот человек обладает таким красноречием. Жаль только, что добрую половину его выступления в эфире придется заменить писком. Так и будет в эфире – «пи-и-и».
– Страну развалили! Эта… пи-и-и… мафия жирует, а простому народу осталось только… пи-и-и… Я три месяца без зарплаты, жена – шесть, а директор этот… пи-и-и… Ваучеры опять же – обещали по две «Волги» на ваучер, а дали… пи-и-и… Америка нас уже ни… пи-и-и… не ставит, а мы ей… пи-и-и… лижем. Границ этих… пи-и-и… понагородили, таможни там всякие и прочая… пи-и-и… Я к теще ездил в Кокчетав, так мне ихний таможенник говорит… пи-и-и… пи-и-и… А я ему на это… пи-и-и… пи-и-и… пи-и-и… А он, гад… пи-и-и… Ну я ему тогда… пи-и-и… пи-и-и…
– Вот дела! – только и успел вставить потрясенный Брусникин.
– Ну! А я о чем! А то вот еще сосед мой, Петрович, взял в киоске бутылку водки, домой принес, а вместо водки оказалась… пи-и-и… Ну, приехали врачи и говорят… пи-и-и…
– Да не может быть!
– Клянусь! А Петрович им – я же молодой еще! А они – нет, тебе… пи-и-и… Сели и уехали.
– Во гады! А сосед-то?
– А что сосед? Сосед… пи-и-и… Пришел ко мне и рассказывает, что мои… пи-и-и… пи-и-и… Ну, мы с ним сели, выпили за его возвращение с того света и так… пи-и-и… пи-и-и… Надрались, в общем, в тот раз до… пи-и-и…
Брусникин плеснул водку в стаканы.
– Как же так! – пробормотал потерянно. – Такая страна была!
Встал, пьяно качнулся, расплескав полстакана водки, и провозгласил:
– За СССР!
В последующие полчаса тот же тост провозглашался еще пять или шесть раз. Брусникин уже всецело доверился Сан Санычу и интересовался подробностями сегодняшней жизни там, наверху. Кое-что ему понравилось. Например, отсутствие очередей и тот факт, что импортные цветные телевизоры вполне доступны, а видеомагнитофоны продаются без предварительной записи и всем, а не только представителям льготного контингента. Зато он осудил дискуссию о выносе Ленина из Мавзолея, рекламу женских прокладок на телевидении и гегемонизм Соединенных Штатов Америки. Америка больше всего его расстроила.
– Как же так? – вопрошал Брусникин. – Да кто они такие? Я же их одним нажатием кнопки! Движением этого вот пальца!
Он осмотрел указательный палец правой руки. Сан Саныч тоже посмотрел. Наш герой еще не знал, что события стремительно приближаются к ужасной развязке.
– А что ж! – согласился уже здорово набравшийся Тимофеич. – Проучить мы их можем!
Полковник поднялся из-за стола и пошел, покачиваясь, к пульту.
– Они думают, все по-ихнему будет! А по-ихнему не будет…