Минный дрейф

Зверев Сергей Иванович

– На. И чтоб реклама была по полной программе! Пошли.

– Сделаем, Анатольевич! – расплылся в улыбке Свиристелкин. – Я сейчас вас догоню, только Клавке про бобра скажу.

– И держи язык за зубами, – напутствовал раздухарившегося мужичка хозяин зверофермы и зашагал к реке.

– Во, Анатольевич, я еще биноклю взял, – радостно сообщил рабочий, спустя пять минут нагнав начальника. – Аванс ведь отрабатывать надо, верно?

– Верно, – безрадостно буркнул Дмитрий Анатольевич, которого не очень прельщала перспектива два часа жариться на солнцепеке. Однако что поделать? Корпоративная дисциплина… – Только бинокль-то тебе зачем?

– Как зачем? – весело удивился Свиристелкин, бойкость которого легко можно было понять. – Бобры ведь не только на этом берегу могут быть, правильно? Им не слабо и через речку сигануть. Плавают-то они – не нам чета. Не беспокойся, Анатольевич, все обсмотрим, – уверенно заверил хозяина зверовод. – Уж кто-кто, а я их повадки знаю дословно.

– Досконально, – поправил Дмитрий Анатольевич.

– Во-во, – согласился Свиристелкин. – Клавке я уже сказал, чтоб, значит, все втихаря сделала. Она, значит, вынесет, а потом сразу за рекламой побежит. А то магазин до шести, может не успеть.

Слушая непрерывные излияния свинячьего восторга подчиненного, Глазычев мерно вышагивал по крутому берегу Тосны, стараясь держаться у самой кромки воды.

– Анатольевич, погоди-ка, – вдруг замолчал мужичок и поднес указательный палец к губам, велев Глазычеву, который и так не произнес ни слова, замолчать. – Тута для бобров хорошее место, – прошептал Свиристелкин, – я сейчас гляну.

Он повертел головой по сторонам, поднял с земли длинную суковатую палку и осторожно двинулся к отвесному берегу, густо заросшему можжевельником. Добравшись до обрывистой кромки, зверовод лег на живот и осторожно раздвинул ветки кустарника.

– Видал, Анатольевич, а? Ты видал? – радостно заверещал работник фермы, едва не сорвавшись вниз с высокого и почти отвесного берега. – Я кусты раздвигаю, а он сидит себе, как фон-барон, палочкой в зубах ковыряет!

– Кто сидит-то? – Дмитрий Анатольевич немного растерялся от внезапного крика.

– Да бобр же! – сообщил Свиристелкин. – Здоровый такой! Должно быть – бобриха. Увидала меня и – шасть! – в пещеру, – тараторил рабочий, натягивая на ноги просторные бахилы. – Тут как раз один из входов в катакомбы. Не так чтоб очень широкий, но – ничего, я до нее доберусь! Так что, Анатольевич, готовь четыре сотни! – С этими словами возбужденный зверовод, вооружившись подсадком, стал осторожно спускаться к воде, цепляясь за колючие можжевеловые ветки.

Дмитрий Анатольевич подошел к краю обрыва и стал наблюдать за спуском. Верткий мужичок быстро одолел крутой спуск, буквально продрав телом дорогу в кустарнике, осторожно двинулся к невысокому входу в пещеру и спустя всего несколько минут скрылся под кварцевым сводом, почти по самую грудь погрузившись в воду.

Дмитрий Анатольевич нетерпеливо потоптался по береговой кромке, присел на корточки и возбужденно потер руки. Еще бы! Если бобров не украли, а они просто сбежали, как и предполагал представитель местной прокуратуры, то вряд ли они расползлись по всему течению Тосны. Скорее всего – километра на два-три вверх и вниз по течению. А раз так, то за пару дней местные аборигены их тут живо повыловят. Может, конечно, не всех, но, поскольку живут бобры колониями, то отлавливать их поодиночке не придется. И коль скоро они за час нашли такую колонию, то за пару дней…

Внизу, у самого входа в пещеру, снова что-то негромко плюхнуло по воде, и хозяин зверофермы напряженно стал вглядываться в проторенный рабочим коридор: еще один бобер, или, может, это уже Свиристелкин возвращается?

– Гоп-гоп-гоп! – громко крикнул хозяин зверофермы, схватил ком земли и швырнул вниз, пытаясь спугнуть затаившегося около входа в катакомбы бобра. – А ну-ка, зараза, покажись!

Ком земли громко ударился о воду, но вместо бобра из пещеры головой вперед медленно выплыло тело его работника.

Дмитрий Анатольевич истошно завопил, вскочил на ноги и бросился прочь от этого страшного места. Вместо пойманного бобра рука мертвого Свиристелкина сжимала небольшой металлический стержень, который торчал из окровавленной глазницы зверовода…

Глава 11

– Не стесняйтесь, Наташенька, идите сюда, – проворковал Полундра, пришвартовав лодку неподалеку от лагеря, но так, чтобы между суденышком и берегом оставалось метра два воды. Сам он, обутый в высокие, почти до пояса, рыбацкие бахилы, спрыгнул в реку и теперь стоял в воде, игриво протягивая девушке руки. – Раз уж ты моя любовница…

На гидрографе были невысокие, изящные резиновые сапожки, которые вряд ли спасли бы ее от воды: у берега здесь было выше колена. Поэтому девушка размышляла недолго и без каких-либо эмоций приняла объятие рук Сергея.

Приняв драгоценную ношу, Полундра нарочито медленно двинулся к лагерю, с каждым шагом все крепче прижимая пахнущую рекой девушку к себе.

– Можешь обнять за шею, – посоветовал елейным голосом боевой пловец. – Мне так будет удобнее нести. Ты что? – неожиданно взвился он, едва не уронив гидрографа в реку. – Чего ты щиплешься?

– Ты – не удав, – спокойно ответила девушка, – а я не кролик. Что ты меня жмякаешь? Больно. А пообедать тебе мною вряд ли удастся.

– Я и не думал, – презрительно фыркнул старший лейтенант, – подумаешь… – Он опустил девушку на поросший травой берег и направился обратно к лодке за нехитрой поклажей.

Из-за невысокого кустарника показалась голова Геннадия Геннадьевича:

– Вовремя явились, – обрадованно произнес он, – ужин как раз поспел. А что тут у вас произошло? – поинтересовался он, глядя на надутого Полундру, который вытаскивал из лодки снаряжение, и хитро улыбающуюся Наташу. – Поругаться уже успели, что ли?

– Свой статус выясняли, – ответила девушка. – Ваш подчиненный меня в свои любовницы записал, а я, знаете ли, как-то против этого.

– Ну и зря, – негромко пробурчал Полундра, и Наташа, не выдержав, громко рассмеялась. Смех у нее, как и сама девушка, был потрясающе красивый. Александр тоже улыбнулся. Небольшой конфликт был разрешен.

– Ладно, идите к стойбищу, – поставил точку в этом деле Малиновский. – Я сейчас подойду, только удочки достану. Поздно уже для рыбалки, поплавков не видно, – добавил он и двинулся в сторону небольших зарослей камыша.