Минос

Виллаторо Маркос М.

— Значит, тебе нужен пароль?

Я улыбнулась, вдруг почувствовав, что воротник из бинтов на моей шее затянут слишком туго.

— У меня есть пароль, — тихо сказал он, — но я не имею права его раскрывать. Разумеется, я могу обратиться за получением еще одного… Но послушай меня внимательно: ты не сможешь его использовать, как тебе вздумается, иначе они быстро поймают тебя и так шлепнут по рукам, что всю жизнь с синяками ходить будешь. Они регулярно проводят мониторинг использования паролей своими служащими. А потом Вашингтон возьмется за меня и накажет за то, что доверил тебе пароль. А мне не нужны такие проблемы с ДИА. Если же ты выболтаешь полученную с помощью этого пароля информацию кому-то из посторонних, к примеру, Энтони Степлтону, то я сделаю все возможное, чтобы понизить тебя в должности.

Это было слишком суровое предупреждение. Вероятно,

моя слабая улыбка, высокий ворот из бинтов и израненная шея оказались слишком беззащитными перед строгим приговором моего шефа. К тому же Маккейб еще раз напомнил о газетном издателе, подтвердив тем самым давние слухи о существовавшей между ними вражде и даже соперничестве. Я почувствовала это еще в момент моего первого появления в Нэшвилле.

Я пообещала, что не намерена общаться ни со Степлтоном, ни уж тем более с его репортерами.

— Итак, когда ты собираешься вернуться на работу? — спросил он.

— В четверг.

— Ладно, я попрошу для тебя временный пароль. Посмотрим, что из этого получится.

Я поблагодарила босса и вышла из его кабинета, а он вернулся к своему остывшему кофе и ярко мерцавшему экрану компьютера. Откровенно говоря, я была безумно рада, так как через некоторое время могла вернуться домой, включить компьютер и продолжить поиски наркодилера, который так нагло ворвался в мою жизнь. Надо было что-то делать. Возможно, Маккейб понял всю серьезность моего положения и решил помочь. Мне действительно необходимо было чем-то занять себя. Кроме того, я могла добиться некоторого успеха и продвинуться в деле поимки Текуна. Маккейб был прав: я действительно должна заняться текущими делами. Одержимость — характерная черта нашей профессии, связанной с расследованием преступлений и формированием психологического образа преступника. Правда, нужно помнить, что я не должна подвергать риску карьеру босса посредством использования пароля для проникновения на другие сайты, к примеру, на сайт Департамента психологических исследований в Квонтико. Я буду хорошим детективом и постараюсь сфокусировать внимание исключительно на Рафаэле Мурилльо, известного по кличке Текун Уман. Концентрируя внимание на одном объекте, я тем самым не позволю себе опуститься на дно.

~ ~ ~

Синди, физиотерапевт, крутила мою голову влево, вправо, назад и вперед, испытывая на прочность все мои мышцы на лице, голове и шее. Она делала это сильными движениями, ориентируясь на гримасы боли на моем лице. Когда она поворачивала мою голову в некоторых направлениях, я стонала от боли, и она уменьшала силу давления. В целом мои мышцы стали более гибкими, и я даже могла посмотреть назад через правое плечо. Хотя все еще ощущала некоторый дискомфорт.

— Через пару недель вы сможете вернуться в тренажерный зал, — сказала она наконец. — А пока я вам настоятельно рекомендую быстрые прогулки пешком.

Я последовала совету Синди и каждое утро проделывала физические упражнения головой, пока боль после ночного сна полностью не исчезла. В тот день я позавтракала с Серхио обычной порцией каши, надела спортивный костюм, вышла на тротуар и быстрым шагом направилась в сторону центральной части Променада. Меня не покидала надежда, что подобные физические упражнения помогут мне сбросить лишний вес, который я набрала за время неподвижного пребывания в кровати. Вскоре я почувствовала, как истосковавшиеся по физической нагрузке мышцы сами тянут меня в тренажерный зал.

Вернувшись домой, я приняла душ, наложила новые бинты и поехала на работу. Никакие болеутоляющие таблетки мне больше не нужны. Голова была ясной, и даже бурбон не понадобился для поддержания нормального тонуса. У меня было много работы, а это главное средство от скуки и дурных мыслей.

Временный пароль Маккейба позволил мне более глубоко копнуть тайный мир информации ДИА. Сидя за своим рабочим столом в центре Нэшвилла, я все утро таращила глаза на компьютерные файлы, находящиеся в базе данных Вашингтона. Отыскав на сайте ДИА список разыскиваемых преступников, я набрала имя Текун Уман, и тут же открылось несколько файлов. Согласно одному из них, бегство Текуна от закона началось в ту самую ночь, когда несколько его «кузенов» прибыли в Больницу Вандербильта и буквально вытащили его из палаты интенсивной терапии за несколько минут до полуночи. А я в это время спала в своей палате двумя этажами выше и, разумеется, не могла слышать сопровождавший это похищение шум. И только на следующий день узнала все подробности его бегства. Оказывается,

медсестры пытались остановить горячих парней, тщетно доказывая, что очень опасно перевозить пациента с пулевыми ранениями. Однако «кузены» все же добились своего и увезли друга в аэропорт Нэшвилла, откуда на частном самолете они вылетели якобы в Атланту, но там так и не приземлились. И только в одном сообщении высказывалось предположение, что на каком-то этапе маршрута самолет Текуна повернул на юго-запад и, вероятно, приземлился в аэропорту мексиканского города Леона. Это было последнее известие о бесследно исчезнувшем наркобароне.

Однако Текун оставил в штате Теннесси немало следов. В сообщениях ДИА не без гордости говорилось, что из ста шести подпольных лабораторий по изготовлению синтетического наркотика метамфетамина, которых им удалось обнаружить и накрыть в прошлом году в результате операции «Ледокол», по меньшей мере двадцать девять могут принадлежать Рафаэлю Мурилльо по прозвищу Текун Уман.

Последнее обстоятельство удивило меня гораздо меньше, чем общее количество подпольных лабораторий: сто шесть. Все они производили огромное количество быстродействующего наркотика, который получил название «кристалл», или «лед». В течение моих первых лет работы в качестве патрульного полицейского, а потом и детектива мне доводилось видеть немало крохотных пластиковых пакетиков с почти прозрачными кристаллами, которые по виду напоминали твердые леденцы. Кроме того, я нередко видела последствия курения этого кристаллического кокаина — после первых доз необыкновенная эйфория, а потом полное разрушение личности от дозы и шизофрения, когда шестнадцатилетний парень мог разрывать ногтями кожу на руке, а потом медленно умирал от потери крови. Любая попытка воздержаться от передозировки неизбежно приводила к страшным мучениям и глубочайшей депрессии. Я сама знала пару случаев в Атланте, когда юные парни кончали жизнь самоубийством в результате чрезмерного употребления этого сильнодействующего наркотика. Тем не менее метамфетамин с каждым годом приобретал все большую популярность у молодежи, постепенно замещая собой старый кокаин. Вполне возможно, что это было связано прежде всего с его местным производством. Старый кокаин стоит дорого, а синтетический можно легко производить даже в небольшой импровизированной лаборатории.

Иногда, когда я читаю все эти сообщения о большом выборе наркотиков или вижу какого-нибудь хулиганистого белого паренька с черными точками от уколов шприцев на руке, которые быстро превращаются в незаживающие раны, я вспоминаю своего маленького Серхио. Сейчас ему только три годика, то есть скоро будет четыре. Я знаю, что может спасти ему жизнь: окружающие его женщины, то есть я сама и его любвеобильная бабушка. Но это он сейчас находится в полной безопасности, а что будет через пару лет, когда мне придется так или иначе рассказывать ему о школе и, к сожалению, о наркотиках? И чем больше я вижу то, что происходит на улице, тем лучше понимаю необходимость дошкольного воспитания дома.

В этот момент мне захотелось позвонить домой и предупредить мать, чтобы она не спускала с Серхио глаз. Я первый день на работе после долгого отсутствия, а душа уже неспокойна. Мне захотелось поговорить с ним хотя бы по телефону и на минутку представить, как он наматывает волосы на указательный палец.

У Текуна оказалось немало имен и прозвищ. Для улицы он был просто Текун Уман, более широкая публика знала его под именем Рафаэль Мурилльо, а члены семьи звали его Рафаэлем Мурилльо Джеймсом. Это последнее имя я выудила из его свидетельства о рождении. Хотя его отец был гватемальцем по происхождению, сам Текун родился в городе Чаттануга, что в штате Теннесси. По всей вероятности, отец настоял на том, чтобы сыну дали имена обоих родителей, что вполне соответствует латиноамериканским традициям. В сертификате о его рождении говорилось, что его мать Рут Джеймс родом из Чаттануги, а потом я выяснила, что в этом городе до сих пор немало людей с фамилией Джеймс. Видимо, это одна из старейших фамилий среди жителей Чаттануги.

Их действительно было немало. Позвонив в справочное бюро, я получила несколько номеров, зарегистрированных на Рут Энн Джеймс. Не долго думая я позвонила по первому из них.

Вместо Рут Энн мне ответила ее сестра Кимберли.

— Кто говорит? — спросила она хрипловатым голосом с явным южным акцентом, который мог принадлежать представителю верхнего среднего класса белой расы. За всем этим антуражем, безусловно, стоят большие деньги.

Я представилась, сообщила о своей профессии и даже назвала место жительства.