Минус восемнадцать

Анхем Стефан

– Тогда предлагаю начать без нее. – Фабиан подошел к доске во всю стену и стер все – начиная от нарисованных Утесом человечков и напоминаний о том, чья очередь покупать хлеб к кофе-паузе, до результатов рождественской викторины пятимесячной давности. – Петер Брисе. Что мы знаем о нем помимо того, что он страшно разбогател на этой игре «Улитки-убийцы»?

– Он жил на Садовой улице. – Утес протянул фотопортрет Брисе Фабиану. – А его фирма, как там она называется?

– «Ка-Чинг», – ответил Муландер и покачал головой. – Мог бы придумать название получше.

– Точно.

Насколько я знаю, фирма находится в Лунде.

– Я где-то читала, что только за последние полгода число сотрудников выросло в четыре раза, а в начале февраля оборот фирмы был уже равен предполагаемому годовому, – сказала Лилья. – И все за счет маленькой мобильной игры, которая не стоит больше семи крон.

– Которая к тому же страшно скучная, – добавил Муландер.

– Могу сказать, что она вызывает зависимость, перестать в нее играть невозможно.

– Поэтому я и пробовать боюсь, – сказал Утес. – Берит несколько раз пыталась бросить, но уже через несколько часов опять начинает нажимать на экран мобильного, пока на кончиках пальцев не появятся волдыри.

– Да, но почему это так здорово, выше моего понимания, – сказал Муландер.

– Но мы все не можем не согласиться с тем, что он сказочно богат, – сказал Эльвин и закатил глаза.

Фабиан мысленно поблагодарил Эльвина, рисуя символ доллара рядом с фотопортретом, на котором Брисе в белой рубашке, с бритой головой и в очках в черной оправе больше напоминал заправского капиталиста, чем компьютерного фаната. – Что еще? У него была семья? Он был женат? Братья, сестры и так далее.

– Не женат, единственный ребенок в семье и, если хотите знать мое мнение, голубой, – сказала Лилья.

– Откуда ты это знаешь? Он о чем-то открыто заявлял?

– Нет, но достаточно сыграть в его игру. Там сколько угодно намеков. Вы бы только видели этих розовых улиток на 33-й дорожке. – Лилья покачала головой.

– Именно, – подтвердил Утес.

– Вот оно что. Значит, ты все же играешь, – Лилья улыбнулась.

– Подождите. – Эльвин откинулся на стуле – одном из двух, которые были приспособлены к его больной спине и, по слухам, обошлись налогоплательщикам в пятизначную сумму. – Вам это не напоминает Юхана Халена? Ну, тот, который с год назад отравился газом в своем гараже.

– Ты имеешь в виду сына судовладельца? – спросил Утес. – Того, кто жил рядом с портом в Викене в нескольких шагах от меня. Настоящий дом мечты.

Эльвин кивнул.

– А ты что скажешь. Ингвар? Ты ведь тоже участвовал в расследовании, которое я вел?

– Хватит напоминаний. – Муландер пожал плечами. – Я только помню, что мы так и не нашли потайную комнату секса, которая якобы находилась у него в подвале.

– Что еще за комната секса? – спросил Фабиан.

– Вероятно, это всего лишь слухи, – ответил Эльвин. – Во всяком случае, если верить здешнему эксперту, который не смог ее найти.

– Что ты хочешь этим сказать? – Муландер с возмущением посмотрел на Эльвина.

– Только то, что даже лучшие иногда ошибаются. – Эльвин одарил Муландера улыбкой. –

Я хочу сказать, что Хален, как и Брисе, был состоятельным человеком. К тому же оба единственные дети в семье и не женаты.

– О’кей, но если верить Косе, Брисе не лишал себя жизни, – заметил Фабиан.

– Не скажи, – отозвался Утес. – Кто знает, он же вполне мог заморозить самого себя два месяца тому назад и вести машину в виде привидения. – Он засмеялся и покачал головой.

– Ты действительно так уверен, что Коса ошибается? – спросила Лилья.

– Нет, я ни в чем не уверен. Но… – Утес вздохнул. – О’кей, не хочу быть занудой. Давайте считать, что Коса прав и что Брисе убили больше двух месяцев назад. Наверняка найдется столько же мотивов, сколько миллионов на его банковском счете. Но зачем, скажите на милость, держать его замороженным несколько недель, чтобы потом сбросить в воду на глазах у множества свидетелей?

Вопрос остался без ответа, и опять наступила тишина, на этот раз настолько плотная, что шум вентиляции звучал как отдаленный автопоезд на холостом ходу.

Как и все остальные, Фабиан изо всех сил пытался различить какую-то логику в этой странной истории. Но все казалось таким же непостижимым, как кубик Рубика, на котором кто-то упорно поворачивает цветные грани.

7

Сигнал об окровавленной женщине на улице Стенгаде в Хельсингёре поступил на все посты именно тогда, когда Дуня Хоугор и ее коллега Магнус Равн заканчивали свою раннюю утреннюю смену. Они возвращались на машине в участок после в целом спокойной ночи.

Она позволила Магнусу сидеть за рулем всю смену. Не потому, что он лучше водил, скорее наоборот. Но как только она пыталась настоять на том, чтобы взять руль, напарник начинал так нервничать, что у него перехватывало дыхание от малейшей смены полосы. И хотя они отвечали за всю Северную Зеландию и проделывали минимум двести километров за смену, машину почти всегда вел исключительно Магнус.

И как всегда в преддверии выходных, он без особых затей принялся выпытывать у нее, чем она планирует заняться. Может, она просто будет сидеть дома перед телевизором, или собирается встретиться с друзьями, или возьмет да и пойдет на танцы? Стараясь не обижать его, Дуня отвечала как можно более уклончиво и переводила разговор на другую тему. За последние полгода она в этом хорошо поднаторела.

Но на этот раз Магнус так легко не сдался. На светофоре сразу же после заправки на улице Конгевейен он повернулся к ней и прямо спросил, не может ли он пригласить ее в Барон фон Дю, ресторан-фондю в центре Копенгагена, где можно есть столько мяса, сколько влезет. Единственное, за что надо платить дополнительно – это напитки.

После недолгого размышления Дуня решила без обиняков объяснить Магнусу, что она его очень ценит как коллегу, но на свидание с ним не пойдет. Больше она не успела ничего сказать, поскольку затрещала рация и раздалось обращение ко всем машинам, находящимся поблизости от пешеходной улицы.