Минута на убийство
Шрифт:
— Пусть попробует! Вы разве не заметили, Стрейнджуэйз, что его жена поначалу приняла нас за кредиторов? Все складывается…
— Да. И кажется, подтверждает то, что сказал Меррион. Если Биллсон играл на собачьих бегах и залез в долги, это как нельзя лучше объясняет, почему он взял у Мерриона сто двадцать пять фунтов и не доложил о нем руководству. Я ни минуты не сомневаюсь, что недостающие талоны он раздобыл на черном рынке. Знаете, у меня даже настроение поднялось, когда я узнал, что этот правильный Биллсон ведет двойную жизнь. Вид у Блаунта был озабоченный.
— Но это не объясняет, почему он пытался убить мистера Лейка.
— Вы думаете, это был он?
— Пока не думаю. У нас еще мало фактов. Но уверяю вас, если Сквайерс говорит правду,
— Блаунт, мне кое-что пришло в голову. У меня эта мысль давно уже вертится. Послушайте…
По мере того как Найджел излагал свою идею, лицо Блаунта светлело. Один раз он даже не выдержал и снял котелок, чтобы похлопать себя по лысине, но на этот раз от возбуждения, а не от растерянности.
— Ах, черт возьми! О-очень интересно… и наводит на размышления. Будем надеяться, мистер Лейк в состоянии будет оказать нам содействие…
Они стали обсуждать подробности. Тут оказались очень полезными познания Найджела в делах министерства. Они договорились, что допросы по поводу событий минувшей ночи производиться не будут. Блаунт проведет лишь формальный опрос о передвижениях основных подозреваемых, якобы для того, чтобы собрать подтверждения алиби, выявленных вчерашними телефонными звонками Фортескью. Труднее всего будет усыпить подозрения Биллсона. Решили, что Блаунт предпримет шаги лишь в связи с его алиби: ведь жена Биллсона почти наверняка сообщит мужу о визите полиции. Биллсон, скорее всего, будет настаивать, что был на стадионе. Это алиби, пообещав провести обычную в таких случаях проверку, Блаунт примет. Если сомнения Биллсона не рассеются окончательно, его должно успокоить то, что произойдет во второй половине дня.
Приехав в министерство, Найджел прошел прямо в кабинет заместителя директора. У дверей директорского кабинета он заметил полицейского: тот сидел словно аршин проглотив и выглядел очень внушительно, — машинистки в приемной не могли удержаться от смешков и многозначительного подмигивания. Найджел попросил Фортескью на пять-десять минут отослать секретаршу, так как ему нужно кое-что сказать с глазу на глаз. Когда девушка удалилась, Найджел устроился в кресле и заговорил:
— Харки, вы должны нам помочь кое в чем. Нужно созвать срочное совещание по текущим делам, причем сегодня же, после ленча. Предлог есть: Джимми вышел из строя, приходится перераспределять работу, ну и тому подобное.
— Не говоря уж о том, что заведующий редакционным отделом, вместо того чтобы заниматься делами, целый день валандается с полицией. А он должен…
— Держать пальцы на кнопках, следить, чтобы не возникали заторы… знаю, знаю. Во время этого совещания вы должны сказать две вещи. Первое: в ближайшее время будет произведен арест подозреваемого в покушении на директора; суперинтендант якобы вас заверил, что, как только это произойдет, полиция будет удалена из здания и мы сможем без помех работать на победу.
— Это соответствует действительности?
— Отчасти. Второе: вы должны предупредить всех, что завтрашний день начнется с проверки папок с фотографиями серии КВ.
В холодных рыбьих глазах Харкера Фортескью засветилось что-то напоминающее живость. Он погладил себя по щеке. Потом открыл ящик стола, вытащил пачку сигарет, одну кинул через стол Найджелу, закурил сам. Правильнее сказать, попытался закурить, но зажигалка его не слушалась, и дело кончилось тем, что Найджел протянул ему горящую спичку.
— Что вы задумали? — спросил Харкер Фортескью, справившись с сигаретой. — Это ваш очередной хитроумный ход?
— И да и нет. Проверку папок с серией KB нужно провести как можно скорее.
— Но,
— От вас требуется только объявить о проверке. Пока. Не исключено, что это сделает контрразведка.
Заместитель директора задумчиво смотрел на Найджела.
— Ах вот как? Ну что ж, я им желаю удачи. Вы знаете, секретную папку ПХК, о которой так тревожился Джимми, все еще не нашли. А в ней полный список — притом единственный — всех фотоснимков, которые запрещается публиковать без специального разрешения. Без этого списка невозможно проверить наличие.
— Да, я об этом знаю. Вы скажете, что эту папку нашли. — Увидев, что Харки колеблется, Найджел добавил: — Сразу после ленча мы встретимся с Джимми. Если нужно, я могу попросить его написать вам записку, что проверку нужно провести завтра утром.
— Дорогой мой Найджел, зачем давить на меня? Конечно, я объявлю об этом. Хотя неплохо бы получить от Джимми такую записочку. Я правильно понимаю, что ему уже лучше?
— Да.
Когда Блаунт с Найджелом приехали к Джимми, тот лежал в постели с туго забинтованным плечом; лицо его было таким же белым, как бинты, но в общем он вполне пришел в себя. Сестра сказала, что они могут поговорить минут пятнадцать, и, бросив взгляд на свои часики, вышла. У постели сидела Алиса Лейк. Сначала Блаунт расспросил директора, что же произошло накануне вечером. Джимми сказал, что ни с кем не договаривался о встрече. Когда открылась дверь, он не сразу взглянул в ту сторону; Найджел хорошо себе это представил: когда Джимми поглощен работой, можно войти к нему, сесть, закурить, и только тогда он поднимет голову… В следующее мгновение, сказал Джимми, погас свет. Он сидел не двигаясь, думая, что это Харки вернулся из столовой. Даже сказал что-то вроде: «Включи свет, олух царя небесного». Свет не зажегся. Тогда он встал и пошел к выключателям. Да, ему показалось, что в комнате кто-то есть, но он по-прежнему был уверен, что это Харки. Когда он приблизился к двери, на плечо ему легла чья-то рука. Затем последовал удар, сваливший его на пол. Уголком глаза он успел заметить, как кто-то стремительно выскочил из комнаты. Он не закричал, опасаясь, что нападавший может вернуться; кое-как дотащился до двери, включил свет и, прежде чем потерять сознание, сумел найти по телефону Харки.
Казалось, все полностью совпадало с картиной, которую нарисовал Найджел. Но последующие расспросы Блаунта показали, что Джимми не может сказать ничего, что помогло бы определить нападавшего. Откуда преступник знал, что директор будет в этот час у себя? Ответ был прост. Днем ему звонили Брайан Ингл и Эдгар Биллсон, хотели поговорить насчет работ, которые лежали у него на подписи. Он сказал обоим, что еще не смотрел их, но надеется посмотреть вечером, а утром вернет.
Пока директор давал показания, Найджел наблюдал за его лицом. Подобно всем уложенным в постель людям, он выглядел безобидным и беззащитным, как ребенок, не отвечающий за свои поступки. Большая красивая голова, слабый, но твердый голос, знакомая привычка проводить языком изнутри по губам, перед тем как заговорить, словно это помогало собраться с мыслями, — все было прежним, ничего не изменилось. И вместе с тем Найджелу показалось, что за всем этим прячется какая-то большая тревога. Что-то подсказывало Найджелу, что Джимми Лейк изо всех сил старается уловить, что стоит за вопросами, которые задает ему суперинтендант. Время от времени Джимми посматривал на жену, и тогда у него в глазах мелькала совсем иная тревога. Можно было подумать, что он, словно во сне, пытается ощупью найти к ней дорогу, но никак не может отыскать ее. Что же касается Алисы Лейк, то она, как всегда, держалась спокойно, невозмутимо, оставалась бесстрастной, невзирая на то что муж чудом остался в живых. Она сидела рядом с постелью, но трудно было поверить, что это жена, а не сиделка. Когда он ласково протянул к ней руку, Найджел даже подумал, что она возьмет се и пощупает пульс.