Минуя полночь

Маккомас Мэри Кей

— Скажи ему правду. Он все поймет.

И она сказала ему правду. После ужина, когда они вышли на крыльцо. И к ее величайшему облегчению — сразу же сменившемуся разочарованием, удивлением и даже непониманием, — он согласился с ней.

— Я рад за тебя, Дори, — совершенно серьезно сказал он. — Я подозревал, что ты чувствуешь по тому, как ты говорила сегодня, А вчера… Черт возьми, да я ни разу в жизни не видел ничего подобного. Все люди на ноле впали в панику, но только не

ты.

— Ты тоже не паниковал.

— Еще как. Ты просто не давала мне времени завизжать, потому что я все время что-то делал по твоей просьбе. Ведь Джои мог бы потерять нечто большее, чем просто кисть, дожидаясь, пока кто-нибудь из нас сделает что-то путное. Но тут оказалась ты, вся в крови, спокойная, как удав, и все получилось очень быстро. Я… на это действительно стоило посмотреть.

Она улыбнулась и посмотрела на свои руки. Волшебные руки, умеющие исцелять людей. На глаза Дори наворачивались слезы. Она ощущала, как в сердце ее зарождается дикая боль и начинает раздирать его на мельчайшие клочки. И руки ее беспомощно упали. Они ничего не могли поделать с этой болью.

— У тебя настоящий дар, Дори. Его надо использовать. Это я понимаю. И восхищаюсь тобой, — сказал он. Потом, помолчав, добавил: — А знаешь, что мне больше всего нравилось в тебе?

— Что?

— Мы никогда не лгали друг другу. Мы всегда знали, что наши чувства по отношению друг к другу не могут длиться вечно. Мы шли на это с открытыми глазами, зная, что все это лишь временно. Не притворяясь. Не давая друг другу обещаний. Не сожалея ни о чем.

Не сожалея ни о чем. Сердце ее надорвалось и раскололось на две половинки.

— А мне очень жаль… — начала она.

— Чего?

— Что это не продлится дольше. Я… я буду по тебе скучать. Мне будет недоставать тебя.

— И прекрасно. Мне тоже будет недоставать тебя, — сказал он, притягивая Дори поближе к себе. Он закрыл глаза и старался продлить эту минуту. — Может, я вообще пропаду здесь один-одинешенек, и некому даже будет испечь мне печеньице.

Она улыбнулась. А на его лице улыбка медленно превращалась в горькую готовность принять решение. Он не умел, никогда не умел ладить с женщинами. Наконец ему страшно повезло и он нашел ту, которая стала много значить в его жизни. И, наверно, именно поэтому ее-то ему и приходится отпускать.

Она никогда не была бы счастлива на ферме. Современем ей бы надоели эти машины. Ухаживать за коровами — это тоже не для нее. У Дори была собственная жизнь, отдельно от этой земли и его семейства. И эта жизнь не совпадала с его судьбой, частью которой и была земля. Они заполняли множество пустот друг в друге. Им было хорошо вместе. Поэтому так легко забыть, что она приехала сюда в первую очередь для того, чтобы прийти в себя и побыть в одиночестве. Да, в ней была та ниша, которую смог заполнить

только он, Гил, ну и что из этого? Он не мог заполнить собой все пустоты в ее душе. Хотя казалось, что вместе им действительно хорошо, что они просто счастливы друг с другом.

Они посидели немного на крыльце и вернулись в дом, чтобы проверить, заснули ли дети, прежде чем отправиться к Дори. Но сорванцы все еще были здесь и даже не думали укладываться.

— Ну пожа-а-луйста, ну папочка. Дай я только разочек выиграю у Дори, и потом сразу пойду спать. Честное-пречестное слово, — клянчил Бакстер, сложив перед собой ладошки, как будто в молитве. Она была единственным человеком, у которого он регулярно выигрывал в бильярд. И это было ее самым лучшим качеством.

— Бакс, у нее сегодня был трудный день. Она устала. Давай лучше завтра, — ответил малышу Гил.

— На самом деле, Гил, если, конечно, ты не против, я чувствую, что сегодня мне повезет. — Дори просто не могла устоять, видя грустные щенячьи глаза Бакстера. — Сбить спесь с этого младенчика — да на это даже много времени не понадобится.

Мэтью удовлетворенно хмыкнул. Он отложил очки и телепрограмму, встал из своего кресла и приготовился посмотреть увлекательнейший матч.

— Давай играть на интерес, — гордо заявил Бакстер. — На настоящие ставки. Дори, ты еще ни разу у меня не выиграла.

— Ну, милый, всегда наступает первый раз. Только не реви, когда это произойдет. — Она откровенно поддразнивала его. — Что поставишь?

— А можно что-то очень серьезное?

— Да что хочешь, крошка.

— Даже если я знаю, что нельзя об этом просить?

— Тогда все будет зависеть от того, согласится ли твой отец, — предупредила она.

— Он согласится. Это уж точно. Просто я не должен просить тебя о таких вещах.

— Понятно. Ну что ж, в этот раз проси что хочешь.

— Я хочу, чтобы ты стала моей мамочкой.

— Что?

— Когда я у тебя выиграю, ты станешь моей мамочкой.

— Бакс… — начал Гил.

— Нет, подожди, — остановила она. — Меня это в общем-то устраивает… но только при одном условии.

— Каком? — спросил Бакстер.

— Понимаешь, малыш, дело в том, что я скоро уеду. — Она наклонилась и посмотрела прямо в его яркие счастливые глазенки. — Я должна вернуться обратно в Чикаго, там мое место, но…

— Твое место может быть здесь, — сказал он, и глаза его погрустнели. — Тебе не обязательно возвращаться.

— Обязательно. Но…

— Нет, совсем не обязательно. Ты можешь работать врачом здесь. Ты уже была врачом вчера. У тебя здесь есть новые друзья, поэтому ты не будешь скучать по тем, старым. И там у тебя нет таких маленьких мальчиков, а здесь — есть, ты сама говорила.

— Все это верно, но…

— Поэтому, если я выиграю, ты останешься.