Минзаг "Марти". Дилогия
Шрифт:
А у нас что? Шесть категорий граждан! Количество жен и количество комнат равно гражданской категории?! Ладно, у начальства зарплаты большие. Это я еще могу понять! Работа у них сложнее, чем у рядовых граждан. Но все остальное?! Это же феодализм какой-то! Начальство - аристократы, а мы - простолюдины получаемся. Я уж не говорю, что испанцы и туземцы у нас вообще бесправные, рабы практически! А коммунизм учит, что все пролетарии равны!
– Ну, это все Круминьш ввел, - урезонивал друга Сенечкин.
– Теперь Круминьша нет, а они все как было оставили!
– нападал на начальство Скрипко.
– Ну, так теперь в партии и в комсомоле разрешили
– Ни черта не справедливо! Все должно быть поровну! У всех права должны быть равные! В этом и есть смысл научного коммунизма!
– оставался при своем мнении Скрипко. Друзья спорили до хрипоты и едва не рассорились.
5. Возвращение 'классиков'.
Под приветственные орудийные залпы береговых батарей 'Маркс' и 'Энгельс', дымя трубами, в строю кильватера вошли в бухту, уверенно сманеврировали и плавно пришвартовались с двух сторон к только что законченному постройкой пирсу. Над крепостью гремел из всех репродукторов 'Интернационал'.
Пирс, состоящий из заполненных камнями и грунтом бревенчатых срубов, выдавался в бухту почти на сто метров и позволил пришвартоваться двум крупным галеонам даже при полном отливе. Помимо этого причала, в бухте строились еще три пирса. Самый длинный из них, г-образный в плане, предназначался для Марти. Два других, длиной по сто тридцать метров, после завершения работ смогут принять по четыре парусника каждый.
На причале корабли встречало руководство республики в полном составе. За исключением раненого Сокольского. С галеонов сбросили сходни. Начальник экспедиции старлей Коновалов в сопровождении командиров кораблей молодцевато прошествовали по сходням на пирс и отрапортовали Предсовнаркома об успешном завершении экспедиции.
Мещерский поочередно обнял каждого из них и поблагодарил за службу. Затем поднялся на палубу каждого корабля и поприветствовал команды. Поскольку адмирал прекрасно понимал чувства моряков, не видевших берега больше трех месяцев, приветствия он не затягивал и сразу же приказал разгружаться. В первую очередь выгрузили пассажиров с их скарбом, и препроводили их в освободившиеся лагеря испанских военнопленных. В переноске грузов помогали пленные испанцы.
Места в лагерях хватало с избытком. Более трех тысяч пленных в предшествующие дни перебросили на Сахалин, оставив в Крыму только пятьсот человек в лагере комсостава и около тысячи человек в одном из лагерей для рядовых. Комсостав работал на кирпичном заводе и лесопилке, а оставшиеся рядовые - на строительстве причалов, припортовых складов и достройке кольцевой дороги. В освободившихся бараках произвели полную уборку, в пищеблоках к приходу голландцев накрыли столы. Коки - испанцы и подавальщицы - туземки расстарались, украсив столы цветами и корзинами фруктов. На размещение и обед голландцам предоставили три часа. Затем всех пригласили на митинг.
Мещерский через переводчиков Ягудина и мастера Хоофта, переводившего с немецкого на голландский, поприветствовал голландцев и поздравил с благополучным завершением перехода через океан. В качестве трибуны использовали кузов транспортного трактора, на который установили звукоусилительную установку. Для произведения должного впечатления на голландцев. Затем, один из вновь прибывших, по совместительству выполнявший обязанности пастора, прочитал благодарственную молитву Господу в честь благополучного завершения путешествия.
Слово снова взял Мещерский. Успокоил голландцев, разъяснив, что подписанные договора между купцом Ягудиным и мастерами будут выполнены до последней буквы. Жить они будут, как и записано в договорах, в городе Ленинграде. А то, что город находится не на берегу Белого моря, а не берегу Карибского, так про это в договоре ничего не прописано. Пояснил, что республика Камчатка основана подданными Московского князя, как и разъяснял Ягудин при заключении договоров. Правда, уже бывшими подданными, поскольку республика - совершенно самостоятельное государство.
Порадовал голландцев, заявив, что карибский климат не в пример лучше голландского, а тем более беломорского, морозов и даже просто холодов здесь нет совсем, круглый год тепло, поэтому на столе всегда свежие овощи и фрукты в любом количестве, что особенно полезно детям. Сказал, что размещение в лагере сугубо временное, на четыре - пять дней. Сейчас на соседнем острове Сахалине спешно строят для них жилые корпуса и мастерские. Хотя, некоторые из них останутся работать здесь, на острове Крым. А именно алхимик, кораблестроитель, рудознатец, архитектор, горный мастер, ювелир, часовщик, оружейник, врач, аптекарь. Для них тоже строятся жилые дома и мастерские. Каждому мастеру выделяется для жилья три комнаты на семью, а подмастерьям - две. Огласил стоимость аренды жилья и стоимость питания в общем пищеблоке крепости. В дальнейшем каждой семье будет построен отдельный дом и передан в аренду с выкупом.
Затем Предсовнаркома ответил на вопросы. По поводу строительства храма, пояснил, что в республике свобода вероисповедания, поэтому храм их община, если захочет, будет строить за свой счет. Место под церковь на острове Сахалин будет выделено. Для изучения русского языка будут открыты вечерние курсы. Все дети с десяти лет в обязательном порядке пойдут в школу. Обучение бесплатное. Религиозное обучение община проводит сама. Представил всем владевшего немецким языком старшину Пергова, назначенного куратором голландцев, по всем вопросам рекомендовал обращаться к нему. На этом собрание закрыли.
Еще на корабле, почти сразу после выхода из Амстердама, мастер Хоофт понял, что с нанимателями - московскими купцам все совсем не просто. Поразили фонари, освещавшие батарейную палубу. Орудийные порты были задраены, других источников света не было. Фонари крепились к потолку и представляли собой стеклянные колбы, внутри которых сверкали поразительно ярким светом тончайшие нити. Каждый фонарь сиял как сотня свечей.
Проснувшись утром, Вилем сразу заметил, что помимо ритмичной качки, свойственной морскому путешествию, присутствует и мелкая частая дрожь пола, сопровождаемая каким-то фырчанием. Утром после побудки пассажиров стали выпускать группами на палубу для отправления естественных нужд в корабельном туалете - гальюне, расположенном на носу корабля рядом с бушпритом. Пока все чада Хоофтта и его подмастерьев оправлялись, Вилем прошелся по палубе, и обнаружил, что дрожь сильнее всего чувствуется на корме, за которой вода очень сильно бурлит. При этом, из двух высоких труб, установленных на корабле вместо бизань-мачты, идет дым.