Мир Ашшура. Дилогия
Шрифт:
Схватив за шиворот вора, оглушенного ударом кулака, бывший солдат поволок его к лагерю.
А с другой стороны рынка, топоча и звеня доспехами, бежали стражники. В Корешке они, как и во многих других местах, появлялись последними.
Нифру присела у постели Фаргала, коснулась его гладкой щеки:
– Как ты себя чувствуешь, малыш?
– Хорошо-о… – Мальчик потерся лицом о ее ладонь.– Посиди со мной.
– Посижу… – Фетсианка нашла запястье Фаргала, нащупала пульс. Сильный
– Спи, мой хороший,– проговорила она, прибавив к своим словам чуточку магии. На всякий случай. Скорее всего, в этом не было необходимости. Скорее всего, мальчик уснул бы и без ее помощи. Похоже, события этой ночи отразились на нем намного меньше, чем можно было ожидать.
Когда Фаргал уснул, Нифру покинула его и тоже легла.
– Как он? – спросил Тарто.
– Храбрец,– прошептала фетсианка.– Никогда бы не сказала, что этот малыш только что убил двух человек…
– Двух преступников,– поправил Тарто.– Он защищал нас с тобой…
– Все-таки это тяжелое испытание для такого малыша… – прошептала Нифру.– Самому убить человека…
– Да, ты права,– согласился староста.– Я впервые убил, когда мне было семнадцать. И я помню, как это было. Может, он просто не понял, что убил? – предположил Тарто.
– Нет,– возразила Нифру.– Он понял. Но это не затронуло его души.
– Да-а… – протянул староста.– Он – необычный малый, наш Фаргал. Не знаю, хорошо ли это?
Нифру молчала. Ей нечего было сказать…
8
Справедливости цирковые так и не добились. Пойманные воры, сообразив, что за них самих никто не заступится, дружно указали на того, кто заказал похищение. Но судья и слушать их не стал. С невероятной поспешностью обоих повесили. Сострадательные люди посоветовали Тарто поскорее убраться из города.
Пока были живы воры, оставалась возможность поискать справедливости у Владыки, но теперь жаловаться стало бессмысленно.
Тарто велел собираться. В конце концов, никто из цирковых не пострадал, а делать им в Корешке больше нечего.
Начало следующего дня Фаргал встретил на пути к морю, а еще через шесть дней труппа разбила лагерь на высоком обрыве над Колыбелью Солнца, как называли в Эгерине океан, обнимающий землю Ашшура с востока.
– А что там дальше, на восходе? – спросил Фаргал, глядя на синюю равнину, всхолмленную резким северным ветром. Эгеринский трехмачтовик с туго натянутыми ветром парусами спешил домой и шел так близко от берега, что можно было разглядеть черные буковки имени на темно-коричневой обшивке.
Парусник назывался «Удачливый».
– Никто не знает.
Пальцы Нифру ловко сортировали розовый жемчуг, две горсти которого Тарто купил
– Даже владеющие магическим зрением бессильны заглянуть за край моря,– сказала женщина.
– А у моря есть край?
– Наверное. У меня на родине говорят, что край у моря твердый и опирается на боевой щит Ашшура.
– А на что опирается сам щит?
– Ни на что. Это же щит бога.
Фаргал нахмурил брови, соображая.
– А какой он, Ашшур? – спросил мальчик.
Фетсианка оторвала взгляд от жемчуга, посмотрела на Фаргала.
– Никто из смертных не видел Верховного бога,– сказала она. – Даже своим жрецам он никогда не является воочию.
Жемчужины снова заскользили между смуглыми пальцами.
– А другие боги? – спросил Фаргал.
– Одного я видела.
Глаза мальчика округлились.
– Честно?
– Слово! – Нифру приложила руку к сердцу.
– И как?
– Так себе! – Женщина засмеялась.– Толстый, и нос как клубень батата. Это фетский бог,– пояснила она.– Император Фетиса. Севернее гор Яго никто не верит в его божественность. А вот божественность Яго признают даже дикие варвары кансу. Они даже делают его личины!
Нифру снова засмеялась.
– Почему ты смеешься? – удивился Фаргал.
– В Фетисе любой мальчишка знает: у Яго нет лица.
– Как это?
– У него вообще нет тела и облика. Яго – во всем.
Фаргал мигнул. Это было слишком сложно для его ума. Нифру сжалилась.
– Когда-то,– сказала она,– у Ашшура был сын. Ашшур подарил ему наш мир, очистив его от старых богов. И сын его правил Четырьмя Империями тысячу тысяч лет. Так говорят. И было у сына Ашшура две жены-богини, Всадница Ирзаи и Прекрасная Таймат. И обе любили мужа, как умеют любить только богини. И любовь их оказалась так велика, что сын Ашшура был разорван ею пополам. Хоть тоже был богом.– Нифру лукаво улыбнулась. – А поскольку он был богом,– продолжала рассказчица,– то каждая половинка тоже стала богом. Одну из них нарекли Яго, а другую – Аш.
Нифру поглядывала на Фаргала, слушавшего ее с приоткрытым ртом и блестящими глазами, и вспоминала, как ей самой, пятилетней девочке, рассказывали сказку о разорванном боге. О том, что это сказка, Нифру узнала, когда уронила первую кровь. А спустя три года маг Хестис открыл ее истину: детская сказка о Таймат, Ирзаи и разорванном сыне Аша – правда. Но такая правда, которую верно не постичь человеческому уму. Даже уму мага.
– Ха!
Деревянный меч Фаргала стукнул о бамбуковый щиток на ноге Большого, слишком высоко поднявшего щит.