Мир Ашшура. Дилогия

Мазин Александр Владимирович

– Прочь!

Таран приостановился, оглянулся на четверку оставшихся в живых гладиаторов. Бос и Пират еще держались. Бос метался из стороны в сторону, вертя над головой сеть. Копье его описывало замысловатые и бессмысленные кривые. В этих движениях не было ни малейшей угрозы таким бойцам, как Соловей и Грохот. Поэтому оба Зеленых сосредоточились на более опасном кушога. Однако взять ловкого, как мангуста, Пирата было не просто. Соловей и Грохот бороздили ногами смешанный с опилками песок, обливались потом, но им, более тяжелым и телосложением, и вооружением, никак не удавалось прижать врагов. Вмешательство

Тарана могло бы приблизить развязку, но Таран как вожак Зеленых по негласному обычаю Двора не должен вмешиваться, если на стороне его партии явный перевес. Таран упер копье в песок, выжидая.

А вот Полосун ждать не стал. И плевать ему на указания Передона. Меч его свистнул в воздухе и едва не разрубил плечо эгерини. Фаргал прыгнул назад, а Передон разразился бранью. Полосун оказался между ним и эгерини.

Звонко лязгнули мечи. Фаргал вскинул щит, закрывая противнику обзор, и лягнул его в пах. Кольчужная юбка смягчила удар, но тем не менее Полосуну мало не показалось. Он охнул, оступился, злобно выругался… Клинок Фаргала описал короткую дугу, вскользь задел меч Полосуна и режущим ударом вспорол правый наплечник Зеленого.

– Отойди, ослиная задница! – рыкнул Передон.

Но его соратник завертел мечом и под восторженные вопли трибун ринулся в атаку. Последнюю. Меч эгерини подцепил вражеский клинок, увел его вверх и обратным косым движением снизу вспорол бедро Полосуна, скользнул по нагруднику и, перерезав ремень шлема, разделил пополам трахею гладиатора.

Фаргал махнул клинком, стряхивая кровь. А Передон, перепрыгнув через бьющегося в агонии Полосуна, с диким криком послал копье в живот эгерини. Фаргал ушел в сторону, споткнулся о брошенный щит, с трудом удержал равновесие и получил сильнейший удар по правому плечу краем наконечника. Ему повезло, что железко карнитского копья не оттачивают по краям. Но рука эгерини мгновенно онемела. По счастью, он успел перехватить меч в левую руку.

И оказался лицом к лицу с набежавшим Тараном.

Ярость захлестнула Фаргала. Бросившись прямо на вражеское копье (он даже не почувствовал, как прошедший под мышкой наконечник зацепил и разорвал кольчугу), эгерини прямым ударом сверху разрубил шлем и череп Тарана. Фаргал зарычал, увидев, как падает назад отброшенный ударом гладиатор и алая полоса вспухает у него на лбу.

Когда эгерини повернулся, бежавший к нему Передон остановился как вкопанный. Будто что-то ударило гладиатора в грудь.

Фаргал, чувствуя себя так, словно вся кровь вскипела у него в жилах и рвется наружу тугими струями смертоносного пара, сделал шаг… Всего только шаг, но Передон отшатнулся, и копье его опустилось.

– Не надо (как будто кто-то другой говорил голосом Передона, а сам он стоял где-то в стороне), я сдаюсь.

Пальцы гладиатора разжались, и копье упало на песок.

Когда Передон бросил на песок свое оружие, возмущенные трибуны разразились презрительными воплями. Чтобы гладиатор сдался, оказавшись один на один с противником? И какой гладиатор! Особенно неистовствовали поставившие на Зеленых. Деньги выпали у них из рук вместе с копьем трусливого гладиатора.

Потом, сгорая от стыда, Передон будет вспоминать о своем позоре, но так никогда и не сможет объяснить себе, почему он сдался.

Фаргал не услышал слов, но, когда тяжелое карнитское копье упало на песок, до его затуманенного сознания дошло, что противник сдался. Тут же забыв о нем, эгерини бросился на противоположный конец Арены, где Бос и Пират кое-как отбивались от пары Зеленых.

Рык приближавшегося Фаргала ударил в уши сражавшихся.

– Спина! – крикнул Грохот.

Соловей тут же развернулся навстречу эгерини. Ярость Фаргала достигла предела. Разум больше не управлял им. Эгерини жаждал боя и не мог вытерпеть даже те мгновения, которые потребовались, чтобы добежать до противника. В десяти шагах от Соловья эгерини швырнул в него меч.

Соловей от неожиданности, вместо того чтобы отбить оружие щитом, отпрянул в сторону, и клинок, пробив латы, на пол-ладони погрузился в спину Грохота.

А Фаргал, не замедлив бега, налетел на Соловья. Тот встретил его острием копья, но эгерини подпрыгнул, ногой отшиб копье и другой ногой ударил Зеленого в грудь. Соловей отлетел на несколько шагов и, оглушенный, распластался на песке. Фаргал же, потеряв равновесие, упал прямо под ноги Грохота.

Раненый гладиатор замахнулся копьем, но сеть Боса, обвившись вокруг его руки, пресекла удар, а эгерини, пружиной взлетев вверх, обрушил на шлем противника кулак в обшитой железными полосами латной рукавице. Сам по себе удар был не смертелен, но он отбросил Грохота назад. Зеленый упал на рукоять застрявшего в его кирасе меча – и клинок Фаргала пропорол Грохота насквозь.

12

– Мне нужен этот воин,– сказал Йорганкеш Саконнину.– Будь у меня тысяча таких, фетсы не топтали бы мою землю.

Старшему советнику было что возразить своему Императору, но вместо этого он сказал только:

– Этот гладиатор и так принадлежит тебе.

Служители крючьями выволакивали с Арены трупы. Раненых уносили на руках. Их не добивали, как в парных поединках. Выжили – пусть живут. И сражаются, развлекая жителей столицы.

– Фар-гал! Фар-гал! – ревела толпа на трибунах.– Фар-гал!

Победитель стоял посреди Арены, сандалии – в кровавой луже, и, опираясь на плечо Пирата, глядел, как уносят убитых. На трибуны он не смотрел, и это еще больше раззадоривало зрителей.

– Фар-гал!

Йорганкеш почувствовал зависть. Его самого никогда не приветствовали с таким пылом.

– Пусть его освободят,– распорядился он.– Но с тем условием, чтобы он нанялся в мое войско. Если он проявит себя, я лично прослежу за его повышением.

– Уверен, он оценит твою милость, государь,– сдержанно ответил Саконнин.– Ты останешься еще или прикажешь подать носилки?

– Нет, я удаляюсь. Меня ждут государственные дела.

«Да, именно так, – подумал Император.– Сказано должным тоном и в нужное время».

Йорганкеш поднялся, и тут же вскочили на ноги те, кому было позволено сидеть в царской ложе.

Алые расступились, образовав две шеренги. Йорганкеш проследовал между ними, но в носилки не сел. Император начал полнеть, и лекарь посоветовал ему ходить пешком.

Покинувшие Арену гладиаторы остановились, пропуская Владыку Карнагрии. Фаргал глядел на двойную шеренгу телохранителей в красных доспехах и думал о том воине, который свалил его у скалы в Карн-Апаласаре. Встретятся ли они еще раз?