Мир без Солнца
Шрифт:
Взгляд Майского сделался абсолютно потерянным.
– И что это значит? – спросил он таким тоном, словно и в самом деле рассчитывал получить ответ на свой вопрос.
– Не знаю! – сорвался на крик Дугин, нервы которого тоже были на пределе.
Пнув ногой брошенную на пол катушку с тросом, он решительно направился к лестнице.
– Постой! – кинулся следом за ним Майский.
Добежав до лестницы, он первым ухватился за перекладину.
– Я полезу первый!
– Нет.
Движением плеча Дугин отодвинул Майского в сторону и, не обращая внимания на его причитания, начал быстро взбираться вверх по лестнице.
Майский, не отставая, карабкался следом. Он то и дело попадал ногой мимо перекладины и ругался при этом на чем свет стоит.
Чем ближе был выход из колодца, тем сильнее тревога охватывала душу Дугина. Добравшись до середины лестницы, он поднял голову и посмотрел наверх.
Если даже предположить, что они с Майским, забыв о времени, пробыли в Лабиринте целый день и наверху сейчас царила ночь, он все равно должен был увидеть хотя бы звезды на небе. Но над головой у него была только тьма. Абсолютная, непроницаемая тьма, черная и пугающая.
Поднявшись до самого верха, Дугин ухватился правой рукой за предпоследнюю лестничную перекладину, а левую поднял над головой. Ему не удалось даже полностью выпрямить руку в локте – пальцы уперлись в твердую прохладную на ощупь поверхность. Дугин провел рукой из стороны в сторону. Поверхность была гладкой и ровной по всем направлениям. Лишь вытянув руку влево, насколько это было возможно, Дугин нащупал кончиками пальцев какую-то неровность, напоминающую сварной шов.
– Что там? – услышал он снизу взволнованный голос Майского.
– Крышка, – ответил Дугин.
– Что?
– Кто-то закрыл выход из Лабиринта… У тебя, кажется, был фонарик?
Неловко зацепившись за лестничную перекладину, Майский снял с пояса фонарик, включил его и передал Дугину.
Перехватив фонарик из руки шефа, Дугин посветил вверх. Выход из колодца был плотно закрыт листом металлопластика.
Глава 8
Следы на песке
Определение «разлом», предложенное Нестором Леру в первый же день катастрофы, оказалось настолько удачным, что прочно закрепилось в языке обитателей станции. Теперь уже никто не называл произошедшее иначе как разломом. Хотя подлинные причины трагедии, разделившей станцию надвое, оставались непонятными.
В мире, в котором помимо своей воли оказались участники второй плановой экспедиции на РХ-183, не было смены дня и ночи. Над красной пустыней постоянно нависали багровые сумерки. Рисунок пурпурных облаков на куполообразном небе все время оставался неизменным. Когда Кийск смотрел на это странное небо, он вспоминал застывший в воздухе флаг на мачте возле входа в Лабиринт.
К концу недели, минувшей со дня разлома, все аварийные работы внутри станции были завершены. Теперь лабораторный корпус и примыкающие к нему уцелевшие фрагменты жилого и складского корпусов представляли собой единый, вполне жизнеспособный комплекс. Работы было еще немало, но теперь она шла уже не в авральном режиме, а в соответствии с графиком.
Во время разлома серьезно пострадали трое человек, получивших сложные переломы и ушибы внутренних органов. По счастью, обе смены врачей находились во время разлома в лабораторном корпусе. Раненые были немедленно помещены в стационар. По истечении недели врачи продолжали опасаться за жизнь только одного из них.
После того как были найдены элементы питания для автономных энергогенераторов, удалось вновь запустить почти все бездействовавшие прежде автоматические системы станции. Запасных элементов питания должно было хватить на три месяца работы с полной энергозагрузкой. Запасов продовольствия, медикаментов и боеприпасов хватило бы и на значительно больший срок. Но Кийск настоял на том, чтобы сразу после отмены аврального режима работ на станции был введен порядок строгой экономии и учета всех ресурсов. В этом его целиком и полностью поддержала Лиза Стайн. Причина подобной осторожности заключалась в том, что по-прежнему не удавалось наладить связь.
В придачу ко всему вышел из строя радар, без которого невозможно было даже приблизительно определить свое положение в пространстве. Физики связывали это с особенностями местной атмосферы, приводя как пример тот факт, что даже ручные конекторы отключались, стоило только отойти с ними шагов на тридцать от стен станции. Однако более вразумительных объяснений дать никто из ученых не смог. Остальные приборы не фиксировали ничего необычного. Если, конечно, не считать необычным то, что за пределами станции они так же быстро выходили из строя.
Кийск был рад, что не ошибся, предложив Гамлета Голомазова на должность ответственного за безопасность. Молчаливый, угрюмый на вид десантник оказался прирожденным лидером. Ни один из приказов, которые он отдавал своим вчерашним приятелям, а сегодня – подчиненным, ему не приходилось повторять дважды. И все они исполнялись четко, неукоснительно и строго в отведенные сроки. Естественно, парню пока не хватало опыта, но с помощью Кийска он неплохо справлялся со своими обязанностями. Во всяком случае, Кийск был уверен, что у самого полковника Гланта в данной ситуации не получилось бы лучше.
Медикам удалось быстро наладить тестирование крови. Подобрав условия инкубации, они добились того, что вся процедура занимала чуть больше пяти минут. Проверка всех обитателей станции не дала ни одного отрицательного результата: если доверять тесту, то следовало признать, что двойников среди них не было.
После разлома Лабиринт никак не проявлял себя. И если кому-то это могло показаться обнадеживающим фактом, Кийск полагал, что нового сюрприза следовало ждать в любую минуту.
Подавляющее большинство обитателей станции было уверено, что скоро их найдут и если не сегодня, то уж непременно завтра в нарисованном небе появится долгожданный корабль спасательной экспедиции. Кийск никого не пытался разубеждать, поскольку понимал, что людям нужно во что-то верить. Но сам он ни секунды не сомневался в том, что если путь к спасению существует, то искать его придется самим.
К немалому удивлению Кийска, оказалось, что одного с ним мнения придерживается и Нестор Леру. У философа имелись свои основания полагать, что никакая спасательная экспедиция не сможет их отыскать, но он пока не хотел ни с кем ими делиться, ссылаясь, как обычно, на то, что ему недостает фактов для того, чтобы сделать окончательные выводы.
Когда на одном из собраний, которые теперь ежедневно проходили в кабинете руководителя экспедиции, Кийск заикнулся о том, что неплохо было бы обследовать прилегающий к станции участок пустыни, Леру горячо поддержал эту идею. После этого Кийск не смог отказать философу, когда тот изъявил желание присоединиться к группе разведчиков.