Мир богов. Книга 2
Шрифт:
Чтобы описать в подробностях нашу схватку, у меня не хватает слов. Да, приёмы нападения и обороны походили на сражение мечами, предназначенными только резать и протыкать, но это было только внешнее сходство. Принцип действия магических мечей куда сложней и учиться владению ими нужно иначе, чем обычными мечами. Слава богу, что Золотой император, то есть отец, всё же заложил в меня основы, поэтому я не слишком тормозила, когда вионет заставлял меня выполнять незнакомые приёмы. Да и доспехи у меня были такие, что обязательно нужно поблагодарить князя Фонга. Именно они гасили большую часть атак Ваатора, привыкшего
Между прочим, я заметила, что этот гад перестал злиться и начал получать удовольствие от нашей схватки. Мне она тоже была не в тягость. Тем более что физическое истощение мне больше не грозило, вдобавок я освоила скоростную регенерацию и теперь, чтобы меня убить, желающим нужно очень сильно постараться. Поэтому, если сатане Эквилибриума так уж приспичило, мы можем развлекаться личной войнушкой хоть целую вечность. Вот только лорд Хаоса, вряд ли позволит ему манкировать своими обязанностями. Кстати, он уже появился, но пока не вмешивается и вместе с остальными наблюдает за нашей схваткой.
Пусть смотрит. Я так понимаю, расчёт Золотого императора строился на том, чтобы показать ему возможности руноа-файфы. Если это не проймёт Эквилибриум, и они от нас не отстанут, тогда он пустит в ход тяжёлую артиллерию — в лице себя самого. Правда, я очень надеюсь, что до этого дело не дойдёт, поскольку выступление отца будет уже открытым объявлением войны между Фандорой и Эквилибриумом. Конечно, руноа-файфа, заключённая в моём теле, сильный аргумент, но я-то всего лишь смертная. Если очень постараться, то меня всё же можно убить, и тогда наше преимущество в виде прямого доступа к вионету сразу же исчезнет.
Ну, наконец-то! Видимо, лорд Хаоса приказал заканчивать представление и Ваатор подал знак, призывающий меня к перемирию. Я ответила согласием, но на всякий случай сплела в альфа-пространстве многомерную бартианскую сеть, которая позволила бы мне дать временной откат, если дела примут плохой оборот.
Мы зависли в эфире и Ваатор, облачившийся в голубой мушкетёрский наряд, снял шляпу и отвесил мне галантный поклон.
— Спасибо за честь, руноа-файфа! Сражаться с вами было для меня истинным удовольствием.
Вот ведь фигляр! Тем не менее дружеское выражение на его физиономии соответствовало его эмоциональному фону, и я ответила ему полупоклоном. К тому же я больше не испытывала к нему неприязни.
Да, сатана Эквилибриума был злом, но злом контролируемым, причём контролируемым не извне, а им самим. Как любой бог Эквилибриума, Ваатор балансировал на тонкой грани между добром и злом. Я знала, стоит одной из сторон вытеснить другую, и Лит без всякой жалости уничтожит его, впрочем, как любого из своих подданных. Ведь Эквилибриум — это страж равновесия, который обеспечивает сопряжение истинной вселенной и её двенадцати воплощений первого порядка. Так сказал вионет. Кто он сам? Я не знаю. Этого не знает даже он сам — так сказал вионет, и я ему верю. Верю не потому, что он не лжёт. Я знаю, вионет вполне может солгать, так сказать, для пользы дела. Вот поэтому, когда он говорит, что не знает, кто он такой, я ему верю. Софистика. Доказательство веры путём неверия.
Между прочим, после нашей войнушки от сектора Истинной крови остались только рожки да ножки, и то в переносном смысле. На самом деле от него не осталось ничего,
— Эй, ваша светлость! — окликнула я Ваатора, пока он не успел смыться. — Мы тут малость разнесли сектор Истинной крови. Не хотите его восстановить? И да, не забудьте о его обитателях!
— Желание дамы для меня закон, — усмехнулся сатана Эквилибриума и будто древняя фотография в проявителе возникли прежние постройки, а вслед за тем и их обитатели, включая шеренгу бедолаг, которых он отобрал себе на съедение.
Поначалу я хотела потребовать, чтобы он вернул и сгрызенного мужчину, но затем решила не лезть в чужой монастырь. Все, кто здесь находился, уже умерли в своём мире, а шанс на вечную жизнь, который им после смерти предоставляли боги Эквилибриума, был слишком ничтожен. Тем более что мальчик и его отец, из-за которых начался весь сыр-бор, были целы и невредимы. Правда, я бы на их месте этому не радовалась. Даже если отцу и сыну повезёт, и они дойдут до финала, то один из них должен будет убить другого. Таковы условия игры по обретению божественного статуса; из всей собранной здесь массы народа выживет лишь сильнейший — тот, кто убьёт всех остальных. Лично мне нафиг не нужно такое бессмертие, причём, как подсказывает вионет, этим испытания не ограничиваются.
— Идёмте, Сирин, их божественность ждёт нас, — сказал Ваатор… нет, лорд Ваатор. Что-то во мне противилось фамильярности в обращении с сатаной Эквилибриума: по-своему он был не менее страшен, чем лорд Хаоса.
— Надеюсь, вместе с мушкетёрским костюмом вы обрели благородство д’Артаньяна, — понадеялась я.
— На службе я не занимаюсь глупостями, — просто ответил он и я ему, как ни странно, поверила.
К владыке Эквилибриума всё же не стоило идти в доспехах, и я постаралась вспомнить огненно-чёрное платье, которое Василиса сшила мне ещё на Земле. Фокус удался и лорд Ваатор, подстраиваясь под мою цветовую гамму, тут же сменил мушкетёрский костюм на пурпурное облачение гвардейцев кардинала.
— Красивое платье, — заметил он, прежде чем предложить мне руку.
— Да, — согласилась я. — У меня очень талантливая портниха.
Возможно, не стоило упоминать Василису, но что сделано, то сделано. Я положила ладонь на обшлаг щегольской перчатки лорда Ваатора и в тот же миг мы оказались в уютной комнате, правда, несколько великоватой по человеческим меркам.
Глава 32
К моему удивлению, отец и лорд Хаоса сидели друг напротив друга и мирно беседовали. Приветствуя последнего, я склонила голову, хотя вионет сказал, что я должна упасть ниц и ждать соизволения подняться; именно так и поступил лорд Ваатор.
К чёрту! Пусть другие ползают у его ног, а меня увольте!
Конечно, я понимала, что ступаю по тонкому льду, но волков бояться в лес не ходить.
— Ничтожество, а гордячка, — сухо заметил лорд Хаоса, не глядя на меня. Он и отец сидели боком ко мне, и я лицезрела лишь их донельзя благородные профили.
— Что есть, то есть, ваша божественность, но это не вина Сирин, а моя. По ряду причин мне пришлось держать её вдали от дома, поэтому она выросла дикаркой и не имеет понятия о хороших манерах, — проговорил отец, и мне поплохело от его заискивающих интонаций в голосе.