Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона
Шрифт:
Билли Пратт задумчиво потер подбородок и кивнул:
— Сладкая месть.
— Не понимаю.
Билли посмотрел на нуумианца:
— Когда акт мести особенно удачен, когда возмездие в полной мере соответствует преступлению, мы, люди, называем это сладкой местью. — Он еще раз кивнул. — Думаю, теперь я понял, что такое гоата. Продолжайте. Что же сделал Хаккир?
— Хаккир исчез и начал новую жизнь под другим именем. Он оставил записку, в которой сознался во всех своих преступлениях, но сделал это так, что Джолдас оказался разоблаченным.
Билли Пратт поднял руку:
— Подождите, давайте посмотрим, смогу ли я угадать, что случилось. Джолдаса отдали под суд?
— Да.
Билли кивнул:
— И он потерял свое состояние.
— Его признали виновным и обязали выплатить суду крупную сумму. Очень крупную.
— Скандал, конечно, опорочил доброе имя отца — джах. Джолдас остался на бобах, а Айела лишилась богатого супруга — джах. — Билли довольно усмехнулся. — И, конечно, Айела, став супругой бедняка, потеряла свою привлекательность.
— Настоящее чудовище.
— Наджах для Джолдаса. — Билли снова кивнул. — Да, в этой гоате действительно есть нечто прекрасное.
— Есть еще кое-что, чего я не объяснил. Гоата дополняется хазбом, и Хаккир своей запиской также совершил хазб.
— Дайте мне угадать. Хазб — это позволить объекту мести узнать, кто совершил ее.
— Верно. И это причиняет ему дополнительные страдания.
Билли кивнул. Лицо его стало серьезным:
— Теперь я понимаю, что люди, бывшие здесь до нас, стали жертвами джаха и, конечно, хазб тоже доставил им немало мучений. Но вот связи между бентом, возникшим в результате решения Ассамблеи Квадранта, и гоатой, на которую обречены колонисты, я не вижу.
Хаву развел руками:
— Я уже сказал, это неудачный пример.
Билли выглянул на улицу. За дверями бараков триста колонистов Мистении и триста рабочих цирка ждали от него сигнала, что башня захвачена. Он повернулся:
— Мне пора возвращаться в барак. Нам обязательно нужно еще раз встретиться.
Рыжий Пони Мийра опустился на солому рядом со слонами. Им разрешалось держать животных и заботиться о них, но только в свободное от работы время, то есть отнимая минуты и часы от еды и сна. Пони удивленно поднял бровь, когда в зверинец вошел Билли Пратт. Рядом с ним шагал Хозяин. Далее следовали Растяжка Дирак и колонист Уорнер. Пони повернулся на бок и закрыл глаза. Проведя целый день в пыльном карьере, а потом присмотрев за животными, он не испытывал ни малейшего желания тратить драгоценное время на разговоры.
— Пони?
Пони открыл глаза, посмотрел на Хозяина и снова закрыл их:
— Здесь таких нет.
В следующий момент главный дрессировщик ощутил весьма чувствительный удар пониже спины. Он повернулся, стиснув кулаки, и заметил, что потревожил его ботинок Хозяина.
— Что это, черт побери, вы делаете?
— Не могу допустить, чтобы ты проспал всю жизнь, Пони. Собирай свою банду и начинай подготовку к параду.
— К па… что? — Растяжка помог Пони подняться, а Хозяин и Билли уже шли между клетками. За ними бежал Костыль Орло. Пони посмотрел на Дирака.
— Растяжка, ты можешь сказать мне, в чем дело?
Дирак пожал плечами:
— Знаю только одно: через десять дней мы устраиваем парад и даем представление. — Он усмехнулся и покачал головой. — Мне объясняли, но я все же не понял, в чем дело.
Пони хмуро посмотрел на клетки:
— Парад? — Он повернулся, сделал несколько шагов и ни с того ни с сего наградил пинком рабочего, разлегшегося на брезенте. — Клык, вставай и начинай готовить фургоны для парада. Видишь, какие они грязные!
— А? — Клык зевнул и потер пострадавшее место. — В чем дело, Пони?
— Парад на подходе: вставай, я хочу, чтобы эти фургоны сияли. Где Вощеный?
Клык потряс головой, просыпаясь, и указал в дальний угол палатки:
— Спит где-то там.
— Иди и скажи ему, что нужно все привести в порядок. Вычистить, отремонтировать и отполировать.
— Парад?
— Ты же слышал!
Клык поднялся с брезента и двинулся в другой конец палатки. Пони повернулся к Растяжке:
— Будем готовы, но… к чему?
Дирак усмехнулся:
— Гоата.
Спавший на полу Ускользающий Саша приподнялся и увидел перед собой Удивительного Озамунда, выглядевшего на изумление мрачным.
— В чем дело, дружище?
Озамунд поднял голову и тут же снова опустил ее:
— Не знаю, что и делать. Просто не знаю. Мистер Джон хочет отправить письма во все лагеря. Я сказал, что это невозможно, а он ответил, что потому и дал мне работу иллюзиониста и мага.
Саша поджал губы, нахмурился, потом улыбнулся:
— Перестань, дружище. — Он поднялся и пересел поближе к магу. — Неужто величайший во Вселенной волшебник и знаменитый эскапист не смогут придумать, как доставить куда-то почту?
Озамунд вскинул брови и посмотрел на друга:
— Есть идея?
Саша пожал плечами:
— Нуумианцы сущие тупицы, когда речь идет о том, чтобы засадить человека под замок. Напомни, чтобы я рассказал о своем знакомстве с Центром Безопасности. А, вот это было дело! Поломал я себе голову. — Он усмехнулся. — Конечно, самое трудное было попасть туда. Мне пришлось…
— У тебя есть идея?
— Конечно. — Саша вздохнул. — Но письмо — такая маленькая штуковина. — Его глаза вдруг вспыхнули. — Вот если бы нужно было увести слонов…
34
На огороде за лагерем заложников Линда Уорнер поднялась от грядки, разогнула занемевшую спину и только тогда заметила идущих по дороге людей. Это были рабочие из отвала, тащившие наполненные камнями тачки. Она оглядела огород и покачала головой. С прибытием женщин и детей из цирка количество едоков значительно увеличилось, а их еще нужно было всему учить. Линда поморщилась, вспомнив толстуху по кличке Пузырь — едва ходит, а съедает в день за пятерых, причем подметает все!