Мир до и после дня рождения
Шрифт:
И это было правдой.
У них не было свиданий, он просто вместе пили кофе. Для них обоих поставить под угрозу теплоту отношений после апокалипсиса было все равно что выбросить облигации, хранившиеся в семье десятилетие. Кроме того, им было приятно общаться, когда все самое плохое уже осталось позади. Довольно часто они сидели с Лоренсом в кафе недалеко от «Блю скай» за чашечкой капучино, и порой ей казалось, что они никогда не расставались. Он продолжал рассказывать ей о Косове, словно только что вернулся. Единственный раз их встреча прошла не вполне гладко, когда Лоренс язвительно произнес, что не должен был узнавать о том, что она вышла замуж, из телевизионного интервью Клайва Эвертона.
Ее благодарность за то, что казалось предварительным прощением — о чем свидетельствовала готовность встретиться вновь, —
Когда они впервые встретились как «бывшие», он продолжал смотреть не прямо на нее, а чуть в сторону, позволяя ей наблюдать за ним с изумлением. В такие моменты Ирина была уверена, что Лоренс прекрасный человек. Она размышляла о том, что ей повезло быть с ним знакомой, быть им любимой и, вероятно, по глупости пришлось потерять то, чем дорожила бы любая другая женщина.
За этот период она приобрела одну привычку, которую не раскрыла мужу, но с Лоренсом она не была связана. В выходные дни, когда Лоренс точно должен был работать, она отправлялась пешком на юг. Осторожно, поскольку у нее до сих пор были ключи (возможно, так случилось лишь потому, что ему было неловко попросить ее их отдать), она входила в дом на Тринити-стрит и пробиралась в квартиру. Поскольку в квартире ничего не изменилось, Ирина убеждала себя, что вовсе не шпионит, что причина ее появления здесь вовсе не в этом. Она не просматривала его корреспонденцию и не открывала ноутбук. Она стояла несколько минут в гостиной, затем проходила через коридор в кухню и смотрела на ряды баночек со специями, касалась репродукций Миро и Ротко и удивлялась тому, что диорама прошедшей жизни осталась неизменной и позволяла на несколько минут вернуться в прошлое. Однажды она решилась опуститься в свое кресло цвета ржавчины, посмотрела на сшитые ей шторы и полистала «Дейли телеграф», аккуратно положив его на то же самое место на мраморном столике. Уходя, она расправила вмятины на кресле, и, судя по тому, что Лоренс никогда не спрашивал об этом, ее визиты оставались незамеченными.
Тайные вылазки ее забавляли. На Виктория-парк-Роуд ее окружали плакаты и афиши матчей по снукеру, призы за игру в снукер и журналы о снукере. Приезжая в Боро, Ирина искала встречи не с Лоренсом, а с самой собой.
Между тем Ирина до сих пор не разговаривала с матерью. Положение настолько укрепилось, и невозможно было представить, чтобы могло изменить ситуацию. Технически молчание не занимало времени, но она с удивлением обнаружила, каким опустошающим оно может быть. Они с матерью не разговаривали, но это требовало столько энергии, что Ирина потеряла сон. Ворочаясь в постели, она думала о том, что в следующий раз, видимо, увидит мать только в гробу. Но единственным способом наладить отношения с этой женщиной было принять ее жестокую оценку Рэмси.
К счастью, у нее была возможность следить за жизнью семьи через Татьяну, наслаждавшуюся своей ролью тайного осведомителя. Ирина рассказывала о профессиональных успехах Рэмси и хвалила его за верность и преданность. Татьяна работала на обе стороны, и нельзя быть уверенной, что бутылка с письмом и сургучной пробкой не всплывет где-то у берегов Бруклина. Ирина пыталась вычеркнуть мать из памяти, но образ ее возникал в голове вновь и вновь, как ненавистное властям граффити, появляющееся на следующий день после того, как краску смоют. Таким образом, Ирина столкнулась со сводящей с ума проблемой кровного родства. О, вы не обязаны любить друг друга; более того, вам разрешено поливать друг друга грязью. Но единственное, что никогда не будет в вашей власти, — это понизить значимость одного из членов семьи.
Одиночество Ирины внезапно нарушила мысль о том, что она совершенно забыла о своих друзьях. Она вспомнила о них, как о последнем пункте в списке покупок, когда вы стремглав мчитесь, чтобы успеть схватить нужный пакет с полки, пока не подошла очередь в кассу. Ирина никого из них не стала бы винить за раздраженное ворчанье:
— Ах, муж уехал на соревнования, и теперь у тебя есть время? Нет, спасибо!
Но, к счастью,
Однако возрожденная дружба стала другой. Прошлым летом они с Рэмси были в гостях у Бетси и Лео. В то время как внешне все выглядело превосходно — вежливые, заботливые хозяева, постаравшиеся, чтобы ужин произвел впечатление, — на самом деле больше походило на катастрофу. Бетси симпатизировала Лоренсу. Бетси не хватало общества Лоренса, и она, возможно, немного обижалась на Ирину, что, пригласив подругу на ужин, она не могла получить двоих ее друзей вместо одного. Возможно, она была немного задета тем, что Ирина не воспользовалась ее советом «не делать ставку» на «красивого жеребца» в отношениях, которые долго не продлятся, и считала, что Ирина потеряла способность мыслить здраво. Лео весь вечер рассуждал о состоянии музыкальной индустрии, и ни один из них не проявил интерес к снукеру. Попытка Рэмси завести разговор о стратегии игры натолкнулась на свойственную Бетси брутальность в поведении, когда она предпочитала оставаться самой собой. Расставаясь, обе пары высказали пожелание вскоре встретиться вновь, но искренности в этих словах не было, как не было и последующей встречи.
Теперь Ирина ежедневно давала себе слово позвонить Бетси завтра. Ей хотелось избежать открытого неодобрения, как и дипломатично-вежливого разговора, что, зная Бетси, будет выглядеть неестественно. По этой причине почти весь отряд друзей был распущен в связи с появлением игрока в снукер, что закончилось болезненной интоксикацией и поиском успокоения в слезах. С про-Лоренсовой коалицией было покончено. Однако Мелани, напротив, оказалась по другую сторону, среди людей, нашедших в себе силы наконец признаться в том, что с трудом выносили Лоренса. Подруга сочла поступок Ирины смелым и самым жизненно важным из всех, что та когда-либо совершала. Сложилось так, что сохранить отношения с последней группой было приятно. В этот год Ирине еще раз пришлось пережить проигрыш Рэмси на чемпионате мира. Более того, на этот раз он вылетел уже в первом раунде, что, увы, заставило его вернуться домой раньше, чем ожидалось. Воинственно настроенный Рэмси был свободен весь май и июнь и находился в распоряжении Ирины, но она игнорировала его присутствие в течение почти всего дня. Проект близился к завершению.
Она работала много и напряженно, поэтому закончила книгу почти в срок, установленный теперь самой собой. Наступил сорок девятый день рождения Рэмси, и она торжественно провела его в комнату, порог которой он не переступал с января.
Он медленно переворачивал листы, которые впоследствии будут уменьшены, сейчас они были два на три фута, разглядывал рисунки и молчал. Тишина заставила Ирину нервничать. Она беспокоилась, что ему не понравились иллюстрации или он воспринял книгу как оскорбительную попытку проникнуть на его территорию. Ее страхи были развеяны, когда на лице его проявилось выражение шокированного до глубины души человека. Рэмси молчал, поскольку боялся сказать что-то не соответствующее моменту. Наконец он, вероятно, решил говорить так, как умеет, перевернул последний лист истории о космонавте и произнес:
— Это же чертовски здорово!
Какой он милый.
Вечером они ужинали в «Бест оф Индия».
Рэмси долго хвалил ее рисунки, словно откладывая что-то, потом решился и сказал:
— Не хочу показаться занудой, понимаю, это книжка для детей, но все же, что это значит?
— Идея была в том, чтобы показать, что у человека не одна предначертанная судьба. Дети рано начинают задумываться, чем будут заниматься в жизни, словно все зависит только от их решения. Какой бы дорогой вы ни пошли, всегда в жизни будет плохое и хорошее, вы увидите в любом выборе плюсы и минусы. Главное — понять, что жизнь — это череда компромиссов, и не рассчитывать, что один верно выбранный путь будет идеально гладким, а все остальные неверные, поэтому сложные. Мне хотелось разрядить напряжение. В обеих историях Мартин получил возможность выразить свои таланты, но по-разному. У каждого варианта развития ситуации в будущем есть свои плюсы и минусы. Ведь нельзя сказать, что в одном случае он был несчастен, а в другом счастлив, верно? Его жизнь сложилась нормально в обоих вариантах. Все в порядке. Все замечательно.