Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин
Шрифт:
…Завод большой, почти каждый день кого-то увозят, кого-то привозят, и Старшие начинают озабоченно размещать новокупок, объясняя им правила и нормы поведения. Хорошо, если новокупка до этого на заводе работал, такие уже сами всё знают, порядки-то всюду одинакие, а если вот такого… Прямо из посёлка, да из самого Дамхара. Ну, чуня чуней. И малец совсем, по второй категории ещё.
Парнишка затравленно озирался, не зная, кому отвечать первому: уж больно насели на него со всех сторон.
– И куды тебя поставили? – спросил Старший, прекратив разговоры о родне и свойственниках.
Уж больно издалека малец, ни земель,
– В гараж, – шмыгнул носом малец.
– Куды-ы?! – изумился старший гаражной бригады. – Да на хрена ты нам нужен?
– Я машину знаю, – неожиданно ответил малец, – и чинить, и водить умею.
– Чо?!
– Ты, малец, ври, да не завирайся.
– Ежели ты пол в гараже раз в жизни помыл…
– Может, ты и грамотный? – насмешливо спросил Чеграш.
– Ага, – кивнул малец и вздохнул, – мы уже карты разбирать стали, да хозяина с деньгами припёрло, он нас и продал.
– И много вас было? – спросил Чалый.
– Двое, – малец снова вздохнул, явно сдерживая слезы. – Мы бригадой шли, нас на этом… акци…
– Аукционе, – пришёл он на помощь.
– Ну да, уже всё, уже последняя цена, и тут… разбили. Его за шестнадцать тысяч, меня за восемь.
– Он шофёр, а ты при нём автомехаником, так? – догадался Зима. – Так шли?
– Ага, Рыжий – он водила сильный, он меня и выучил.
– Рыжий? – переспросил он…
…Словом, Лутошку, как, оказывается, звали мальца, разместили рядом с ними. Раз уж у них хоть знакомец общий есть. Рыжий-то тот самый оказался. Второго рыжего сержанта-фронтовика с пятилучевой звездой быть не может. Теория вероятностей не допускает.
Знал Лутошка неожиданно много, видно, занимались с ним всерьёз, и оказался неплохим рассказчиком и собеседником. Охотно слушал и запоминал. Парни за этот год – да, правильно, Главный конструктор принёс ту папку в конце зимы, да, как раз в седьмую декаду, а сейчас снова зима, шестая декада, так что прошло… да, практически полный год, чуть больше стандартного учебного – освоили школьный трёхлетний курс и теперь учили Лутошку, пересказывая ему прочитанное в учебниках и услышанное по радио. С письмом оказалось сложнее. Но ладно, что-нибудь придумаем.
Лутошка много и охотно рассказывал им о Рыжем. Какой Рыжий был сильный, весёлый, а когда злился, то как бешеный становился, даже страшно. Как в рейсах Рыжий, чтобы не заснуть за рулём, пел и читал стихи. Или заставлял его петь. И в посёлках везде, куда ни приедешь, Рыжий – желанный дорогой гость.
Седой слушал Лутошку, а потом, лёжа ночью на своей койке, не мог отделаться от назойливо стоящей перед глазами картины. Как Рыжий, остановив фургон на улице какого-то маленького городка, идёт на почту, покупает конверт с маркой и несколько листов писчей бумаги, садится к окну и пишет, макая ручку с заржавевшим пером в чернильницу, полную утопившихся от тоски мух, вкладывает исписанные листы в конверт, заклеивает его и пишет адрес: «Аргат, редакция…». И сдаёт письмо на отправку. Как письмо взвешивают и требуют доплаты за лишний вес, и Рыжий выгребает из карманов мелочь. Конечно, всё не так, это невозможно. Раба никто не пустит на почту и ничего ему не продаст. На почте давным-давно не держат на столах чернильниц и ручек. И такое письмо-статью никогда не пропустила бы цензура, введённая в позапрошлом веке для охраны военных тайн – с кем-то мы тогда из-за чего-то воевали – да так не отменённая до сих пор и потому исправно перлюстрирующая всю почту независимо от адресата и отправителя. Разумеется, было отправлено как-то иначе. Но отделаться от этой картины Седой не мог.
И от горького чувства неоплатного долга. Он в долгу перед Рыжим. Если бы не его подвиг… То, что парни получили возможность учиться не по его отрывочным рассказам, а пройти полноценный школьный курс и продолжить учебу – вчера они получили новый комплект по составленному им списку. Уже институтские учебники по математике и физике, а заодно большую пятитомную энциклопедию, политехнический словарь и «историю стрелкового оружия». Это он в список не вносил, это Главный от себя им положил. И новый запас кофе, сахара и сливок, и пять баночек поливитаминов. И новые условия работы. Всё, если честно, благодаря Рыжему. И прошлое лето тоже…
…Они все-таки довели до ума «изделие». Согайнского образца им так и не дали, только не слишком вразумительное и явно неквалифицированное описание, из которого они выжали всё возможное. И только на третьем варианте, отбросив всё, что мешало важнейшему – надёжности, и совсем немного потеряв на остальных параметрах, но сделали. Сначала модель, потом было обсуждение, в котором участвовали помимо Главного конструктора ещё главный инженер и главный технолог. Парни не оробели, держались уверенно и докладывали вполне грамотно. Спорить, правда, не рисковали, это он брал на себя, заодно и показал парням, как это делается. Сделали и образец, разработали технологические карты, здесь уже к ним чаще заходили Инженер и Технолог. Чтобы не путаться, они в разговорах между собой так и называли всех троих, отбросив слово Главный. Потом им опять сказали: «занимайтесь теорией», что было весьма кстати, так как из-за гонки с «изделием» учеба застопорилась.
И, наконец, наступил, совершенно неожиданно, тот день.
Утро прошло как обычно. Подъём, завтрак, обыск, путь в мастерскую, обыск, запуск…
– Что сегодня? – спросил Чалый, когда за ними захлопнулась дверь.
Он пожал плечами.
– Занимаемся теорией.
Парни стали доставать учебники и тетради, Зима включил радио.
– Седой, кофе поставить?
– Потом.
– Ну да, только-только полопали.
– А мне, может, для мозгов нужно.
– Меньше с девками барахтайся, от этого мозги трясутся.
– У него трястись нечему.
– Ага, он другим трясёт.
– А у тебя…
– Цыц, – прервал он сквозь смех их перепалку, – надзиратель услышит.
Зима доделывал свой чертеж, Гиря читал хрестоматию по литературе, Чеграш взял химию, Чалый…
– Чалый, историю ты мне вчера не ответил.
Чалый, вздохнув, отложил алгебру за выпускной класс и взял учебник истории.
– Седой, да на хрена нам, когда и с кем голозадые воевали?
Он улыбнулся.
– Читай, знания лишними не бывают.
И только утихомирились, и втянулись в работу, а сам он взялся перечитать биологию – совсем перезабыл всё, а парням для кругозора нужно обязательно – как надзиратель загремел замком. Особо прятаться не нужно: всё же им велели «заниматься теорией», но Зима сразу метнулся выключить радио, а он встал и шагнул к двери, чтобы, как и положено Старшему, встретить вошедшего и, если надо, заслонить парней. Но никто не вошёл, а надзиратель рявкнул им.
– На выход, волосатики. Живо!
Зачем? Почему? Вопросов задавать не полагается, они и не задавали. А молча, оставив всё как есть, вышли в коридор и встали на обыск. Их обыскали, закрыли и опечатали дверь их мастерской. И последовал новый приказ.