Мир Гаора. Коррант. 3 книга
Шрифт:
– Эта твоя будет, – дала ему ложку Большуха, – сам потом пометишь.
– Спасибо, Мать, – ответил Гаор, продолжая следить за айгрином.
Но тот ел, глядя в свою миску и словно не замечая окружающих.
Суп странный, такого Гаору есть ещё не приходилось, но он был слишком занят своей болью, голодом и присутствием за общим столом палача, чтобы разбирать вкусы, и потому даже не спросил, что это за суп и как называется.
После супа положили каши, уже знакомую ему гречку, и налили молока в кружки. Утолив первый голод и успокоив себя привычной фразой, что в каком полку служишь, по тому Уставу и живёшь, Гаор стал выспрашивать соседей о порядках.
– Это когда Мать дозволяет.
– А она не балует нас, ох, не балует.
– А чего вас, бугаёв неложеных, баловать? Чтоб вы мне всю кухню дымом своим прокоптили? – не всерьёз рассердилась Большуха.
– А мне и вовсе не дают, – вздохнул длинный тощий мальчишка, ошейник ему заклепали явно на вырост. – Матка не велит.
– И не велю, – твёрдо сказала Красава, – мал ты ещё для курева.
– Вот станешь, Лутошка, мужиком, – сказал, подмигивая остальным, Чубарь, – тады и закуришь.
Все засмеялись.
– А энто ему и навовсе рано, – решительно сказала Нянька.
– Не ему рано, Старшая Мать, – возразил Тумак, – а Трёпка мала.
Когда отсмеялись над покрасневшими Лутошкой и Трёпкой, Большуха уже серьёзно сказала:
– А в гараже, Рыжий, или там в сенном курить и не вздумай. Не по-сегодняшнему шкуру спустят.
– Не дурак, – усмехнулся Гаор, – понимаю.
– То-то, – Большуха протянула к нему руку, – давай, подолью молока тебе. По нраву пришлось, вижу.
Гаор с радостью отдал ей кружку. Молока он не пил с училищных времён. Давали его только младшим классам, и не сказать, что тогда оно ему особо нравилось. А это, густое, сладковатое и неожиданно сытное…
После обеда, к удивлению Гаора, мужчины не разбежались сразу по рабочим местам, а вышли на крыльцо, расселись, кто хотел в теньке, а кто и на солнышке, закурили и повели уже неспешный разговор. Расспрашивали Гаора о том, где раньше работал, какие там порядки, рассказывали о местных. Что хозяин крут, конечно, но без дела не увечит. Хозяйство немалое, десять коров, четыре боровка на откорме, сад, огород, картошка там, луг, но по силам всё, ежели крутиться, а не лежать да порки ждать, то и хозяева довольны, и сами сыты.
– А пашни хозяин не держит.
– Сказанул тоже, пашни окромя посёлков нетути.
– Раньше, грят, и хозяева держали.
– Раньше… Ты ещё князь-Гороха вспомни!
Айгрин курил со всеми, но в разговор не вступал.
Гаор попыхивал сигаретой, внимательно слушая и не забывая приглядывать за айгрином. Такой послеобеденный отдых ему нравился. И то, что надзирателей, похоже, здесь нет и не было, и что нет звонков-сигналов. Может, и впрямь, уживётся он здесь. К концу сигареты он уже твёрдо запомнил всех. Мужчин: Тумака, Лузгу, Чубаря, Сивко и Сизаря, ещё Джадд и Лутошка. Женщин было больше. Куконя ходит за детьми хозяйскими, Белёна с Милушей по дому на хозяйской половине управляются, а Красава, Цветна, Басёна, Балуша и Жданка на всё и про всё. Ну, и девчонки, Трёпка с Малушей, на побегушках и подхвате пока. А у хозяина жена, значит, да дети. Девчонки две, бегают всюду, чуть Куконя не углядит, они уже по чёрному двору шастают, а сынок мал ещё, но тоже… уже видно, что разумный будет, да старший сын, тот в Аргате учится, на лето только приезжает.
– Ничо парнишка, с разумением.
– Молодой хозяин? – усмехнулся Гаор.
– Да нет, хозяином ему не быть.
– Чего так?
– А он это… бастард.
– Матерь его, – пыхнул дымом Сизарь, – о позапрошлом годе приезжала, помнит кто?
– Помню, –
– Тады они вдвоём хозяина с войны и встречали.
Гаор кивнул, опустив глаза и скрывая лицо. Он давно, ещё в училище, слышал о том, как в других семьях относятся к бастардам. На солдатском отделении бастардов было больше половины, потом была семья Жука, потом ещё… но он не позволял себе об этом думать. А сейчас… изменить ничего нельзя, так что можно самому себе не врать. Те семьи – нормальные, а Юрденалы – выродки. И чего ещё ждать от отцеубийцы и братоубийцы? А если вспомнить рассказы Сержанта и проанализировать их… то, похоже, родовое проклятие обновлялось, если не в каждом поколении, то через колено – это точно. Кара Огня на семь колен.
– Вы долго сигареты смолить будете? Работать пора! – вышла на крыльцо Нянька. – Ишь расселись, задницы прилепили.
«Да, – усмехнулся Гаор, вставая со всеми, – здесь ни звонка, ни надзирателя не надо». От надзирателя увернуться можно, а против матери не попрёшь.
Спина болела заметно меньше, а когда сыт, то и весь мир куда лучше, и работа пошла веселее. Лезть под машину Гаор всё-таки не рискнул, да и нужды в этом особой не было. А вот на пробной надо проверить. За ворота, понятное дело, его не выпустят, хоть охраны и нет, но пытаться всё равно не стоит. А на дворе… ну, хоть на поворотах, а то непонятно с рулём. То ли есть люфт, то ли нет. Гаор распахнул во всю ширь обе створки гаражных дверей и сел за руль легковушки.
Взревел мотор, с кудахтаньем разлетелись и разбежались куры, вскочил и залился оглушительным лаем с подвывом Полкан. Привлечённые необычным шумом сбежались люди.
Ридург как раз обедал с женой – дети поели раньше и уже спали – и Милуша подавала десерт, когда в столовую ворвался шум мотора, визг тормозов, крики людей и лай собаки. Милуша от неожиданности чуть не выронила поднос с домашним мороженым, а Ридург, отчаянно ругаясь, вылетел из столовой, едва не сбив Милушу с ног.
– Ну вот, – грустно улыбнулась Милуше Гройна, – всё, как всегда. Машина дороже всего.
– Да это, небось, Рыжий мудрует, – засмеялась Милуша, расставляя вазочки, – он, хозяйка, с утра в гараже колупается. Сейчас хозяин ввалит ему и придёт.
– Рыжий это…
– Ну да, хозяйка, новокупка аргатская.
– Двенадцать тысяч, – сокрушённо покачала головой Гройна.
Милуша сочувственно вздохнула.
Ридург вбежал на задний двор и увидел небывалое и незабываемое, как он сам потом со смехом рассказывал, зрелище. В центре двора, ожесточённо рыча мотором и визжа тормозами, крутилась новенькая купленная им перед поездкой в Аргат легковушка. Из водительского окна торчала рыжая взлохмаченная голова, причём смотрел водитель куда угодно, но не по направлению движения. Вокруг машины прыгали лающий Полкан, восторженно орущий Лутошка и визжащие Трёпка с Малушей. А машина выделывала самые невероятные пируэты, временами прямо-таки подпрыгивая на всех четырёх колесах вверх и разворачиваясь в воздухе.
Увидев хозяина, Лутошка оцепенел, и чтобы его не задеть, Гаор резко вывернул машину и остановил её в пол-ладони ( 24 см) от хозяйских колен.
– Какого хрена?..! – выдохнул Ридург.
Он ругался, не переставая, пока Гаор вылезал из машины и вытягивался перед хозяином в уставной стойке. Несмотря на вполне реальную перспективу новой порки, Гаор был доволен: машина оказалась вполне управляемой, а что такое настоящий водила, все увидели.
Ридург увидел эту сдерживаемую уставной миной радость, возбуждённо блестящие тёмно-карие с жёлтыми искрами глаза… Если бы он не был уверен в Няньке, то поклялся бы, что Рыжий успел надрызгаться вполне по-армейски.