Мир испытывает героя
Шрифт:
– Мир тебя не слышит!
– она пожала плечами.
– Мир видит твои дела. Но пока того, что ты уже сделал, достаточно.
Она подняла лук.
– Эдик де Тюк!
– выкрикнула девушка.
– Даже после твоей смерти мир не отвергает тебя. Тебя не могут забыть на земле, тебя не могут забыть на небесах и тебя не забудут и в мире мёртвых. Надеюсь, что мы не увидимся с тобой больше никогда в этом мире!
– Постой!
– он поднял ладонь, защищаясь!
– А как же бабушка? Её можно вернуть?
– Всему своё время!
– она положила стрелу на тетиву.
– Что будет со мной, когда ты выстрелишь?
– Эдик попятился назад.
– Я умру?
– В этом мире бесспорно!
– она улыбалась.
– Но так ли ведёт себя герой? Он пятиться перед неизбежностью судьбы? Он дрожит? Он смотрит на выход, желая убежать?
– Нет!
– Эдик де Тюк опомнился, вспоминая, что он не обычный смертный.
– Я герой! И я не убегу, - он широко раскрыл руки.
– Стреляй же! Если такого воля мира, то я её приму!
– Обычно люди после моих стрел просыпаются там, где они должны быть. Но ты тоже проснёшься там, где ты должен быть, но в другом мире. Если бы твоё возрождение не готовилось наверху, то мы бы не встретились. Одно вытекает из другого! И всё соединиться в одно!
Стрела сорвалась с тетивы и полетела в Эдика. Он, как в замедленной съёмке, видел чёрную головку стрелы. Она мелькнула перед ним одно мгновение и вошла в сердце. Он не чувствовал боли, и всё почернело в глазах, когда его тело рассыпалось и исчезло.
И в зале с клетками не было ни Эдика, ни девушки. Клетки по-прежнему медленно двигались по кругу. И всё был неизменно.
И мир был неизменен в одном аспекте. Всё, что ни происходило в нём, было для него обыденным. Он легко допускал чудеса, и они были для него ничем не лучше каждодневной рутины. Таков он был. Это люди привыкли верить в чудеса, выделять их из обыденности, делать их чем-то особенным. А он нет. На то он был и мир, что даже что-то из ряда вон выходящее для него было обыденным. Он жил по своим законам. Ведь так он был устроен.
Мир был законом.
Глава 16
ЧЕРНОВИК
Яркие чувства влетели в сознание ураганом. Тьма пронзила его болью, и он задыхался. Где-то на уровне рефлексов Эдик дёрнулся, оттолкнулся к верху. Чёрная жижа осталась внизу, и тело вылетело из чана. Оно упало, и в бока врезались железные рёбра пола.
Эдик ощутил себя лежащим на холодном полу, из открытого рта текла чёрная жижа. С глаз медленно спадала пелена, и с каждым мгновением они видели всё чётче и чётче. Где-то будто в отдалении он слышал крики каких-то людей. К нему подбежали, и, схватив за ноги, подняли вниз головой. Из лёгких потекла жижа, в которой он только что плавал. Он харкал её, а затем сделал первый вздох. Он оказался приятными и наполнил лёгкие воздухом. Через мгновение Эдика уже положили на носилки и понесли. Смутный голос старика, который сопровождал его по пятам преследовал его.
Он хотел встать, но ощутил слабость. Его мускулистое тело было настолько слабым, что он в следующее мгновение уже не мог поднять голову. Он понял только, что его несут по коридору. Вокруг много людей, и кто-то разбегается по сторонам. Эдик хотел, что-то сказать, но сил не хватило, и он отключился.
И опять провалился в глубокий сон.
Когда он открыл глаза в следующий раз, то ощутил себя в мягкой кровати. В окна падал рассеянный свет, и было тепло и приятно на душе. В ожившей памяти выплывали последние воспоминания из мира мёртвых. Где он говорил с хранительницей смерти. Он подумал, подумал и решил начать жизнь заново.
Эдик приподнялся с кровати.
Заспанная горничная, дежурившая у постели, вскочила и побежала в коридор.
Прежней слабости уже не было, и тело опять наполнялось силой.
Эдик осмотрел большую комнату, где стояло много мебели, а в большом камине тлели угли. Он стал на ворсистый ковёр, и накинул на себя пушистый халат, лежавший на старинном стуле. Он заметил мощные дубовые двери с непрозрачными стёклами. Подойдя к ним, он взялся за тяжёлые ручки и отворил их.
В помещение влетел звериный холод и рассеянный свет, который Эдик привык видеть только зимой, и скучал по нему в бесконечных пустынях. Эдик увидел седые склоны мощных гор, покрытые слоем снега. Сильный ветер ворвался в комнату, вытесняя натопленный воздух. А Эдик открыв рот смотрел вдалью. Перед героем блестел длинный склон. Юноша вышел на широкий балкон. Ледяной пол вонзился иглами холода в его босые стопы. Эдик посмотрел в сторону, там по вершине горной гряды шли замковые постройки, напоминавшие роскошный дворец. Они высились стрельчатыми сводами и высокими башнями, прорезающими облака. На них заиндевел снег, покрывая замок белой бахромой инея. Вдали кричала большая птица, паря в небесах.
Поёжившись, Эдик вернулся в комнату и плотно закрыл двери. Не успел он лечь назад на кровать, как туда уже вбежали слуги и пришёл старик.
– Я архимаг королевства Альда - Тальком Элбий, - представился он, слегка кивнув.
– Эдик де Тюк, герой Юхо!
– кивнул в ответ юноша. Эдик опять почувствовал слабость и сел на стул. Силы, которые только что переполняли его тело уже растворились.
– Я недавно воскресил вас с помощью крови ваших родителей, - старик сел на стул напротив.
– Спасибо вам за это!
– Принц Эдельстан Лорни, - поднял голову архимаг.
– Это ваше настоящее имя.
– Понятно, - кивнул Эдик.
– Как там поживают мои предки?
– С ними всё в порядке, если не учитывать, что его величество последние годы сильно налегает на вино.
– Какой сейчас месяц?
– Май!
– медленно произнёс архимаг.
– Ну и холодина здесь!
– Мы высоко в горах в ледяном хребте Демиды. Здесь всегда властвуют морозы. Это древняя резиденция первых королей Альда.
– Как я стал Эдиком де Тюком?
– решил задать другой вопрос герой.
Он тут же понял, что за его предками наверняка скрывается какая-то история.
– Когда вам исполнилось пять лет, ваш отец казнил влиятельного герцога, и его жена решила отомстить королю. Она выкрала вас, чтобы шантажировать короля и отправилась с вами в Винтермир, но корабль попал в шторм и потерпел кораблекрушение. И мы больше ничего не знаем о вашей судьбе.
– Понятно, а как вы узнали, что я погиб?
– Когда вы родились, я создал волшебный цветок, растущий в магической колбе. Он рос пропорционально вам, и в один день завял. Я тогда понял, что вы погибли.