Мир истории. Начальные века русской истории
Шрифт:
В каждом княжестве, сообразно особенностям его исторического развития, складывалось свое соотношение сил, а на поверхность выступало свое особое сочетание охарактеризованных выше элементов. Так, история Владимиро-Суздальской Руси показывает нам победу великокняжеской авторитарной власти над земельной аристократией к концу XII века.
К началу XIII века стал более явственным неудержимый процесс феодального дробления внутри княжества, выделение мелких удельных княжеств-вассалов.
Новый половецкий натиск 1170-1180-х годов, эпохи Кобяка и Кончака, застал еще только начало этого губительного процесса. Лучшие люди Руси, вроде автора «Слова о полку Игореве», прекрасно понимали, что перед лицом степной
Создание крупных экономических областей, преодоление замкнутости феодального натурального хозяйства, установление экономических связей города с деревней — все эти прогрессивные явления, уже хорошо заметные в русской жизни XII–XIII веков, не поспевали за катастрофическим распадом недавно сложившихся полнокровных и сильных русских княжеств.
Татаро-монгольское нашествие 1237–1241 годов застало Русь цветущей, богатой и культурной страной, но уже пораженной ржавчиной феодальной удельной раздробленности.
Героическое время совместной борьбы с печенегами и половцами уже миновало, единого военного резерва уже не было, и Русь оказалась в одинаковом положении с другими феодальными государствами — державой хорезмшахов, Грузинским царством, — не сумевшими организовать отпор несметным полчищам Чингисхана и Батыя.
Татаро-монгольским нашествием закончился большой и яркий исторический период в жизни русского народа. Этот период не был забыт народом, его вспоминали как время расцвета, побед и блестящего международного положения.
В богатой истории Киевской Руси и русских княжеств XII–XIII веков народ черпал уверенность в своих силах и будущей победе.
Источники
Источники по истории русских феодальных княжеств XII–XIII веков достаточно обильны и многообразны. Хороший и подробный обзор их сделан в солидном коллективном труде, созданном под редакцией В. В. Мавродина: «Советское источниковедение Киевской Руси» (Л., 1979), где авторы обоснованно понимают под Киевской Русью не только период с IX по начало XII века, но и начальную фазу феодальной раздробленности до начала XIII века, что обосновано ими в другом тоже весьма полезном издании.
Большой интерес представляют дошедшие до нас грамоты XII–XIII веков, часть которых отражает отдельные сделки между феодалами, а некоторые из них дают широкую картину целого княжества, как, например, грамота (устав) князя Святослава Ольговича Новгородской епископии 1137 года, определившая долю церкви в княжеских доходах и перечисляющая села и погосты Новгородской земли вплоть до Северной Двины и даже до Пинеги и верховий Вычегды.
Еще больший исторический интерес представляет грамота (устав) князя Ростислава Мстиславича Смоленской епископии, дающая более подробное перечисление разных видов феодальных повинностей. Эта грамота относится к 1136 году (ранее ошибочно датировалась 1151 годом). Она тщательно и разносторонне изучена Л. В. Алексеевым, составившим и карты Смоленской земли.
Целый ряд феодальных дел и отношений отражен в берестяных грамотах Новгорода Великого.
Очень важным источником берестяные грамоты оказываются при сопоставлении с летописями, актовым материалом и позднейшими писцовыми книгами.
Для эпохи существования суверенных княжеств XII–XIII веков, выкристаллизовавшихся из Киевской Руси, по-прежнему важнейшим историческим источником являются летописи. В многочисленных трудах советских историков и литературоведов разносторонне рассмотрены как общерусские летописи, так и летописание разных княжеств.
В обширной и поневоле разноречивой литературе о русском средневековом летописании помогают ориентироваться два труда, посвященных библиографии и историографии летописания: это работы В. И. Буганова и Р. П. Дмитриевой.
Если X век оставил нам только летопись Киева, то XI век, когда государственное летописание в столице непрерывно продолжалось, добавил летопись Новгорода, нередко дававшую иную, местную оценку событиям и деятелям. В будущей боярской республике (с 1136 года) явно просматривается интерес к жизни города, отрицательно оцениваются некоторые киевские князья. Возможно, что инициатором первой летописи «Господина Великого Новгорода» был новгородский посадник Остромир.
В XII столетии летописание перестает быть привилегией только этих двух городов и появляется почти в каждом крупном феодальном центре. Летописи продолжали вести и в Киеве и в Новгороде.
Историческими источниками являются и разного жанра литературные произведения XII-начала XIII века, из которых особо следует отметить «Слово о полку Игореве» и два произведения (принадлежащие разным авторам), связанные с именем Даниила Заточника.
«Слово о полку Игореве» написано в Киеве в 1185 году человеком, который по своему положению в обществе, политическим взглядам и династическим симпатиям и даже по языку был близок к Петру Бориславичу, летописцу второй половины XII века.
Автор «Слова» был не только поэтом, но и глубоким историком, заглядывавшим на восемь веков в глубь от своей эпохи. Этой поэме подражали не только современники (летописная Повесть о походе 1185 года), но и писатели начала XIII века, ее цитировали псковичи в начале XIV века, а после Куликовской битвы в подражание «Слову» в Москве была написана поэма о победе над Мамаем «Задонщина». Затем рукописи «Слова», существовавшие в разных концах Руси, затерялись, и только в 1792 году в Ярославле был обнаружен сборник, содержавший и «Слово о полку Игореве». Только два десятка лет драгоценная рукопись была доступна изучению — в наполеоновский пожар 1812 года она сгорела в Москве на Разгуляе.
К счастью, с нее успели снять копию и, кроме того, опубликовать типографски в 1800 году.
Несмотря на то что подлинник рукописи изучали крупнейшие знатоки (Н. М. Карамзин, чешский ученый И. Добровский и многие другие), вскоре после утраты рукописи появились сомнения в подлинности самого «Слова». Слишком уж высокий уровень культуры демонстрировала эта поэма. Ее называли кустом роз на ржаном поле. Но с тех пор нам стал значительно лучше известен общий уровень русской культуры, в который гармонично вписывалось «Слово». Сомнения в подлинности возродились в XX веке: во время немецкой оккупации Франции в Париже появилась книга, автор которой, А. Мазон, пытался доказать, что «Слово» — подделка XVIII века. Однако тщательный анализ языка поэмы и имеющихся в ней половецких слов, произведенный лингвистами-русистами и тюркологами, показал, что русский язык «Слова о полку Игореве» — подлинный язык XII века. Что же касается половецких включений, то этот вымерший тюркский язык стал известен ученым (благодаря находке в библиотеке поэта Петрарки латинско-половецко-персидского словаря) только в середине XIX века, уже после гибели рукописи «Слова».