Мир на колесах (пер. О.Колесников)

Гаррисон Гарри

Танки вступили в битву с деревьями: черные останки их побед вытянулись вдоль Дороги по обе стороны. Сначала плавильные пушки, чьи жерла исторгали языки пламени, стирали перед собой любую преграду. Затем лезвия дозера расчищали тропу, достаточно широкую для его гусениц; следующие танки расширяли ее, раздвигая головешки. Сейчас поезда медленно продвигались среди почерневших обломков, местами еще дымившихся. Это было кошмарное зрелище.

– Это ужасно, – сказала Элзбета. – Ужасно на это смотреть.

– Не надеюсь тебя этим утешить, – сказал Ян. – Но это только начало. Худшее

впереди. Конечно это всегда опасно, даже когда мы переезжаем в обычное время. А в этом году мы опаздываем. Очень опаздываем.

– А будет ли какое-нибудь изменение? – спросила она.

– Не уверен. Но если и будут перемены, то только к худшему. Если бы только сохранились хорошие записи! Я не могу найти ничего из того, что осталось от первопоселенцев планеты. Все ленты начисто стерты. Есть, конечно, журналы всех рейсов, но они мало чем полезны. Технические замечания и расстояния от каждой стоянки. Но никаких личных дневников. Я полагаю, что когда каждую пару лет приходилось сниматься с места, все, что кажется лишним, странным, выбрасывается. Поэтому у меня нет надежных фактов – только чувства. Меня утомляет эта весна.

– Я не понимаю этого слова.

– Его нет в языке. Нет такого понятия. На более нормальных планетах существует четыре сезона по температурным зонам. Зима – холодное время, лето – теплое, промежуток между ними, когда все согревается, называется весной.

Элзбета покачала головой и улыбнулась.

– Это несколько странно понять.

– На этой планете есть нечто немного похожее. На краю зоны сумерек существуют жизненные формы, приспособившиеся к более холодному окружению. У них там есть экологическая ниша; и они неплохо живут до возвращения весны. Когда это случается, распускающаяся жизнь возвращается и становится нишей для адаптировавшихся к холоду форм. Там все едят и всех едят, так что борьбы за новый источник питания – это что-то просто свирепое.

– Но ты не можешь быть уверен…

– Я не уверен – я даже надеюсь, что приходится бояться этого. Скрести пальцы и надейся, что удача нас не оставит.

Но так не получилось. Первая перемена выглядела достаточно невинной. Маленькое случайное столкновение, не играющее особой роли. Лишь одну Элзбету, похоже, это вывело из равновесия.

– Животные… кажется, они не знают о машинах. Они выходят на Дорогу и гибнут, перебегая ее.

– Мы ничего не сможем поделать. Не смотри, если тебе это не нравится.

– Я должна смотреть. Это входит в мои обязанности. Вот взгляни, маленькие зеленые существа с оранжевыми лентами, коих здесь, по-видимому, множество, выходят из джунглей.

Ян уже заметил их – сначала отдельных, потом группами, все больше и больше. Они были похожи на бесстыдные пародии на земных лягушек, выросших величиной с котов. Рябь их движения, казалось, сопровождала их, когда они приближались резкими толчками, прыжками.

– Миграции, возможно, – сказал он. – Или кто-нибудь за ними гонится. Это неприятно, но они не могут нам помешать.

Или могут? Сказав эти слова, Ян почувствовал беспокойство краешком памяти. Что это было? Но любое сомнение служит предупреждением. Он включил контроль скорости и опустил акселератор,

затем взял микрофон.

– Главный – всем поездам. Снизить скорость до 20 километров.

– Что случилось? – спросила Элзбета.

Дорога становилась почти невидимой – ее покрывали существа, которые неслись через нее, не обращая внимания на давящие их смертоносные колеса.

– Конечно! – закричал Ян в микрофон. – Всем водителям! Остановиться! Остановиться! Но не пользуйтесь тормозами! Снизьте тягу до нуля, но следите за измерителями напряжения в соединениях, иначе вас растащит. Повторяю: замедлите ход без торможения, следить за напряжением в соединениях, носовые радары пусть следят за идущим впереди поездом.

– Что происходит? Что случилось? – окликнул его Эйно из двигательного отсека.

– Какие-то животные покрывают дорогу, их тысячи, мы едем по ним, давим…

Ян затормозил, машину занесло в сторону, затем он отключил автоматическое управление и схватился за баранку.

– Словно по льду едешь… никакого трения… колеса начинают скользить по трупам.

То же самое начало происходить с машинами. На экранах монитора Ян видел, как весь поезд стал извиваться, как змея. Управляющий компьютер старался удержать их в линии.

– Отключи компьютер от управления! – приказал Ян другим водителям, в ту же минуту выключая свой. Движитель рванулся вперед, поезд перестал вилять на секунду. Он вновь снизил скорость, медленно-медленно, вдавливаясь в плотную стену тел.

– Ян, посмотри вперед!

Крик Элзбеты подхлестнул его, и он увидел, что Дорога, до сих пор прямая, начала изгибаться впереди. Небольшая кривизна – нормально. Но что может произойти сейчас, когда поверхность Дороги скользкая, как в масле?

Скорость упала – но недостаточно быстро. Она снизилась до пятидесяти километров и продолжала падать, и Дорога уже изгибалась.

Ян все еще вел на ручном, но компьютер пришлось включить, чтобы машины поезда могли следовать за ним правильно. Прикосновение к баранке, затем центровка. Ему оставалось лишь медленно плыть, пересекая ленту Дороги от внутреннего края к внешнему. Вот уже полпути пройдено. Скорость снижена до 40… до 35. Еще чуть повернуть баранку. Все идет хорошо. Лишь бы и дальше так.

Быстрый взгляд на экраны. Машины слегка трясутся, но идут за ним следом. Почти прошли. Неожиданная встряска. Они переехали через остатки дерева, спиленного танками, расчищавшими Дорогу. Хорошо. Это добавит немного трения. Как раз за краем Дороги были Джунгли, острая коса и что-то вроде заводи или болота.

– Кажется, этих существ на Дороге стало меньше, – заметила Элзбета. – Они движутся группками, их немного.

– Надеюсь, ты права, – впервые Ян почувствовал боль в ладонях, сжимавших баранку. – Сейчас едем на 10 километрах, машины следуют хорошо.

– Я не удерживаюсь!

Слова вырвались из динамика. Крик отчаяния.

– Кто ты? Назовись! – закричал Ян в микрофон.

– Поезд-два… растаскивает… Поставил на полные тормоза… все равно скольжу. КРАЙ!

Ян довел свой поезд до остановки автоматически, едва постигая, слушая крик боли. Звуки крушения, ломаемых частей. Затем тишина.