Мир-на-Оси
Шрифт:
– Мадлона, а ты что скажешь? Как твои впечатления?
– Если честно, господин Гиньоль…
Девушка смущенно заерзала на стуле.
– Конечно честно, Мадлона! Мы не должны ничего упустить!
– В некоторых местах, – Мадлона опустила взгляд, – мне показалось, – и принялась теребить край лежавшей на столе салфетки, – что господин Фанфанов… Если можно так сказать… Ну, в общем, несколько перегнул палку.
– Например?
– Например, история с расчленением кролика… Или рассказ о дровосеке, заблудившемся в трех соснах.
– Согласен, истории несколько жестковаты, – кивнул Гиньоль. – Но они для мужских журналов. Так что брутальность здесь не лишняя.
– А «Кто же настоящий отец ребенка Дженни Ли?» – для женского?
– Точно!
– В это никто не поверит.
– Во что именно?
– В то, что знаменитая актриса Дженни Ли десять лет держала в бассейне своей загородной виллы гигантского разумного осьминога с третьей планеты пятой звезды системы Сколопендра.
– Почему?
– Да потому что, – Мадлона дернула плечиком. – Потому что это глупо.
– Именно! – щелкнул пальцами Гиньоль. – Глупо настолько, что в это сразу все поверят!
– Все?
– Ну нет, конечно же не все. Даже речам Бургомистра верят далеко не все.
– Вернее, верят только дураки, – уточнил Фанфанов.
– Точно, – согласился Гиньоль. – Есть такое понятие, как целевая аудитория. Смысл его в том, что одним нужно рассказывать одну сказку, а другим – другую. Проблема Бургомистра в том, что он этого не понимает. А у нас для каждой целевой аудитории своя история. Как раз такая, чтобы пришлась по вкусу. И если мы точно сработали, а я готов об заклад биться, что так оно и есть, то уже завтра в Централе начнется массовая истерия. Потому что население наконец-то осознает, какую угрозу представляет для них, для всех них, буквально для каждого, инопланетное вторжение.
– И что тогда? – спросила Мадлона.
– Если мы заставим всех поверить в то, что коварные пришельцы способны на любую подлость, вплоть до того, что засунуть анальный зонд Национальному Лидеру Единой и Нерушимой Партии Бедламбеса, кто посмеет усомниться в том, что они могут украсть именной рояль из зала для торжественных приемов Городского Совета?
Мадлона пожала плечиками.
– Тебя смущает анальный зонд?
– Нет. Я не понимаю, зачем пришельцам рояль?
– Да, в самом деле? – взгляд Гиньоля метнулся в сторону Кимера. – Зачем пришельцам рояль?
– У меня есть несколько вариантов ответа на этот вопрос, – изрек фантаст с чувством собственного достоинства.
Он нисколько не сомневался в своем умении объяснить все что угодно. Даже то, что в принципе не поддается объяснению. Например, что находится по другую сторону Мира-На-Оси? Когда такой вопрос задают маститым академикам, те лишь усмехаются наивности вопрошающих и отвечают, что данный вопрос не имеет смысла, поскольку другой стороны у Мира-На-Оси попросту нет. Нет, никогда не было и не может быть. Такова уж особенность девятого измерения. А вот Кимер Фанфанов легко мог бы предложить шесть, семь, а может быть, и все двенадцать возможных ответов на сей лишенный всякого смысла вопрос. Такая уж у него была работа. У него даже был набросан синопсис цикла романов под общим названием «По другую сторону Мира-На-Оси: Ненаписанные Хроники».
– Что ж, значит, нам остается лишь выбрать лучший. – Гиньоль положил руки на стол и переплел пальцы. – К утру у нас должна быть простая и непротиворечивая версия, которой мы и будем строго придерживаться в дальнейшем.
– Вариант первый. Рояль может представлять интерес для пришельцев, как…
В комнату вошла Туанона.
– Господин Гиньоль!
Гиньоль жестом извинился перед прерванным фантастом.
– Да, Туанона?
– Господин Йи просит вас взять трубочку.
Гиньоль посмотрел на телефонную трубку, лежавшую рядом с аппаратом.
– Спасибо, Туанона.
Еще раз жестом попросив Фанфанова не беспокоиться и немного подождать, Гиньоль подошел к аппарату и взял трубку.
– Гиньоль у аппарата.
Около минуты он молча слушал, после чего сказал:
– Хорошо, – и повесил трубку.
Вернувшись к столу, он взял чашку с чаем и сделал из нее глоток.
– Мадлона, я могу попросить тебя разложить материалы по пакетам и отдать посыльному? Он уже час как дожидается в прихожей.
– Конечно, господин Гиньоль.
– А после обзвони все редакции и скажи, что материалы им уже отправлены. Если будут что-то говорить насчет того, что, мол, весь номер сверстан и свободных полос не осталось, просто зачитай им заголовки.
Мадлона улыбнулась.
Видимо, вспомнила придуманные Кимером заголовки.
– А вас, господин Фанфанов, я хочу попросить пройти со мной в другое помещение. Там к нам присоединится мой друг и коллега, который примет участие в дальнейшей беседе.
– Почему мы к нему, а не он к нам? – насторожился Фанфанов.
– Видите ли, он несколько ограничен в передвижении. Нет-нет, он абсолютно здоров, но… Впрочем, вы сами все увидите. Поверьте, нам к нему подняться будет проще, чем ему спуститься к нам.
– Он слушал все наши разговоры по телефону? – Кимер взглядом указал на аппарат.
– Да. – Гиньоль улыбнулся с обезоруживающей простотой. – Должен вам сказать, мой друг – человек необыкновенный. Он очень тонко чувствует людей. Понимаете? – Кимер кивнул. Хотя, признаться, не до конца понял, о чем речь. – Вы его заинтересовали. Еще когда он читал ваши книги. И он просто-таки изнемогает от желания пообщаться с вами лично.
Из всего, что сказал Гиньоль, в сознании фантаста отпечаталась одна-единственная фраза.
– Он читал мои книги?
– Запоем.
Фанфанов вскочил со стула.
– Ну так чего же мы ждем?
Готовясь к приходу гостей, Франтишек привел комнату в порядок – загнал попугайчиков в клетку и стряхнул крошки с живота. Франтишек знал, насколько важно первое впечатление, а потому выложил на видное место стопку из шести книг Фанфанова. Сверху красовался роман «Красные жабы из Галактики RAF» с красивой длинноногой блондинкой на обложке, весь костюм которой состоял лишь из кобуры с бластером. И это была не пустая показуха – Франтишек добросовестно проштудировал труды литературного многостаночника. И у него сложился цельный и в целом весьма симпатичный образ современного писателя-фантаста, не блещущего литературным мастерством, но умело и в какой-то степени даже виртуозно компенсирующего отсутствие могучего таланта добросовестностью и усидчивостью.