Мир на продажу
Шрифт:
В Сети на Мезенцева Илью я ничего не накопал. Как говорится, не был, не состоял, не имеет. А вот Рома Седельников, оказывается, у нас - знаменитость. Кроме плавания, он ещё и многократный победитель всяких математических и физических олимпиад, отличник и активист. Я когда-то сам занимался плаванием, поэтому, просмотрев протоколы соревнований, убедился, что результаты Седельникова на самом деле неважнецкие. Выигрыш по чистой случайности. А всё, что касается случайностей, отдают в разработку нам, физикам. Мол, случайности связаны с вероятностями, а вероятность - с информацией и энтропией,
Бубнёж Игнашкина вывел меня из себя. Я подошёл к нему и отлично изобразил "злого следователя", взяв похабника за грудки и основательно встряхнув.
– Административка тебе и так светит, Игнашкин, - сказал я, отрывая его от стула, в который он попытался вжаться.
– И моли бога, что ты не попал ко мне! Я бы тебя, подъюбочник, не только за нарушение геометрической оптики посадил. А вкатил бы я тебе, родной, и интерференцию, и дифракцию, и пару статей сверху за электромагнитку прикрутил! И не увидел бы ты, выкидыш, голых баб до конца своей жизни никчёмной!
Я отпустил Игнашкина, подошёл к шкафу и стал одеваться. Допрашиваемый и Барышев следили за мной одинаково испуганными глазами. Олег ещё неопытный, возится с подобными типами сутками, когда можно за час управиться. Меня Петрович иногда поругивает за жёсткие методы работы: угрозы, шантаж, запугивания. Но ругает больше для порядка, без меня две третьих дел не были бы до сих пор раскрыты.
До спорткомплекса я дошёл пешком. Можно, конечно, на машине поехать, да в шесть вечера за руль садится только идиот - умный вряд ли захочет увязнуть в паутине пробок и потерять лишний час-два. Но мёртвые вечерние заторы доказывали, что умных людей у нас в городе не так уж много.
Подступы к "Юности" забиты машинами так, что мне приходилось, как слаломисту, вихлять тазом, пробираясь между ними, чтобы случайно не зацепить зеркало, потревожив истеричную сигнализацию. Странные люди, ей богу! Везде ездят на машинах: в магазин, на работу, с работы, за детьми в садик, в спорткомплексы, ночные клубы и, соответственно, жиреют. А потом тратят бешеные деньги на всякие фитнесы, чтобы похудеть. Да ты возьми и вечерком просто пройдись пешочком до своего фитнес-центра и обратно, даже заходить в него не надо: и полезнее будет, и бесплатно! Всё равно фитнесом ты толком не занимаешься, а косишься по сторонам больше, какое впечатление производишь на противоположный пол.
Я уточнил у администратора, когда закончатся занятия у тренера Соколова, который занимался с интересующими меня подростками, занял наблюдательную позицию возле стенда с кубками и стал терпеливо ждать. Спорткомплекс "Юность" сделан по типовому проекту, хорошо мне знакомому. Он спроектирован так, что пройти в тренерскую можно только через мужскую раздевалку. Поэтому я не боялся, что Соколов проскочит мимо меня. А в тренерскую он пойдёт рано или поздно в любом случае. Разговор я решил начать с тренера.
Расчёт оказался верным: через полчаса появился Соколов. Он
– Владислав Леонидович? Можно вас на секундочку?
– дружелюбно улыбнулся я и придержал его за локоть.
Тренер оглядел меня с головы до ног, аккуратно высвободил локоть и выпятил лопатообразную челюсть:
– Вы из родительского комитета?
– Почти, - ещё шире улыбнулся я.
– Мне сейчас некогда, - холодно отреагировал Соколов.
– Давайте завтра в это же время...
Пришлось достать из кармана "корочки" и сунуть ему под нос:
– Федеральная служба Естественного надзора, старший оперуполномоченный капитан Гусаров, - представился я ледяным тоном.
Супермен встрепенулся, тупо поглядел на красную книжицу и приподнял брови:
– Чем могу быть полезен ФСЕНу?
– Давайте не здесь, господин Соколов. Пройдёмте в тренерскую и там поговорим, - предложил я.
Мы поднялись на второй этаж в тренерскую, увешанную вымпелами и заваленную разным спортивным скарбом. Он приглашающее указал на стул, а сам уселся на лавку, положив журнал на колени. Горсть вискозим он небрежно бросил на стол.
– Я хочу поговорить с вами о ваших подопечных, - заявил я.
– А потом с некоторыми из них с глазу на глаз.
– Со мной можете поговорить, Василий Александрович, - согласился Соколов, нервно теребя переплёт журнала (успел прочитать и запомнить имя-отчество в удостоверении, молодец!).
– А вот допрашивать подростков без согласия родителей... По закону...
– Почему допрашивать? Я просто поговорить хочу.
– Не могу этого позволить, извините. Если только родители разрешат... В письменном виде...
Я умею нехорошо улыбаться. У многих эта улыбка вызывает дрожь. Я сейчас именно так улыбнулся и указал на вискозимы, лежащие на столе у тренера:
– Вижу, вискозимками балуетесь, гражданин Соколов?
Это нехитрое устройство, вывезенное из какого-то технологического мира, меняет вязкость воды возле пловца. Тренеру удобно увеличивать или уменьшать нагрузки спортсмена, регулируя вязкость для каждого тренируемого индивидуально. Формально использование вискозимы является правонарушением. Однако это устройство используется практически всеми тренерами, и мы, Естественный надзор, на это закрываем глаза. Закончик-то нарушается плёвый, не второй же принцип термодинамики!
Поэтому тренер удивлённо заморгал суперменскими глазами:
– Так все же пользуются!
Я улыбнулся ещё злее:
– Разумеется, уважаемый Владислав Леонидович! Но ведь дело-то как обстоит: можно на это глаза закрыть, а можно и привлечь тебя по статье двести четырнадцатой Естественного кодекса за нарушение закона вязкости Ньютона. Штраф - десять минимальных размеров оплаты труда или пятнадцать суток административного ареста. Ты лично что предпочитаешь?
Побелел наш супермен, заволновался, чуть переплёт у журнала не оторвал. А я небрежно добавил: