Мир номер 13

Мурр Анастасия

В своих мыслях Сэл не заметил сколько прошло времени и это его напугало.

«Я должен вести учёт, мне нужно знать сколько пройдёт времени, прежде чем я смогу отсюда выбраться. Я точно смогу, я должен, мне нужно понять, где я слышал этот голос и почему я готов ему подчиняться, – парень запустил руки в волосы и застонал, – черт, а ещё я не могу оставить Дженис одну. Она так мне верила. Я её подвёл,

мне нужно с ней объясниться, надеюсь, она всё ещё считает меня своим другом».

Сэл понял, что будет делать параллельно с придумыванием способов выбраться из этого лабиринта. Он будет считать секунды.

– Один, – собственный голос показался Сэлу резким и громким в этой давящей на уши тишине, но в то же время ему хотелось слышать хоть что-то, пусть даже свои собственные мысли вслух, – два…три…четыре…пять.

Сэл резко поднялся на ноги и, не давая панике снова взять над ним верх, шёл и считал.

– Двадцать шесть…двадцать семь, – парень прошёл до ближайшего поворота и решил идти хоть куда-нибудь, лишь бы не сидеть на месте, – двадцать восемь…двадцать девять…

Сэл шёл и считал. Он не останавливался, не задумывался, он делал только два действия. Шёл и считал.

– Семь тысяч двести двадцать пять, – Сэл параллельно со счётом быстро перевёл секунды в минуты, а минуты в часы и понял, что бесцельно бродит уже чуть больше двух часов, но не остановился, не дал себе время над этим подумать, – семь тысяч двести двадцать шесть…семь тысяч двести двадцать семь…

На двадцати тысячах Сэл вдруг понял, что не чувствует усталости, голода, желания поспать или сходить в туалет. Несмотря на то, что он без передышки ходил, а иногда и бежал, у него не сбивалось дыхание, ему не хотелось передохнуть или присесть. Внезапная мысль успела проскочить в его голове, и он чуть не сбился со счёта:

«Я не смогу умереть даже от голода и жажды? И мне действительно предстоит остаться здесь до тех пор, пока я не умру от старости? Нет, нет, это невозможно!»

Сэл остановился, но считать не перестал.

– Двадцать тысяч десять…двадцать тысяч одиннадцать, – не совсем осознавая, что он делает Сэл подошёл вплотную к стене, которая казалась абсолютно обычной, пусть и до мерзости белой, – двадцать тысяч двенадцать…двадцать тысяч тринадцать, – Сэл размахнулся и со всей силы ударил по стене рукой и почувствовал лишь как рука погрузилась будто в какое-то желе, он не почувствовал боли, рука как вошла в стену, пусть и глубоко, так через секунду она выскочила обратно, нарушая все законы физики в его привычном мире.

Сэла начал охватывать новый прилив ужаса, и он как сумасшедший стал бить стену руками, которые легко входили в неё, а стена будто выплевывала руки обратно уже через секунду. Каждый удар сопровождался его счётом.

– Двадцать тысяч двадцать, – удар, – двадцать тысяч двадцать один, – удар, – двадцать тысяч двадцать два, – удар, – двадцать тысяч двадцать три, – удар…

Сэл досчитал до двадцати тысяч тридцати одного и только тогда его накрыла волна неестественного успокоения, и он перестал бить стену. Он, не останавливаясь в счёте, спокойно сел на пол и смотрел перед собой. Он перестал думать, отключил сознание, в его глазах не было ничего, ни единой мысли, ни единой эмоции. Пустой взгляд и бесконечный счёт стали его барьером на пути к сумасшествию.

В этом белом до отвращения пространстве не было ни единого звука кроме чисел, произнесённых вслух, которые проговаривались механическим ровным голосом. Нельзя было бы сказать, сколько прошло времени в этом ужасном месте, сколько времени в этих стерильных стенах провёл Сэл, если бы не его счёт.

– Два миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч один…два миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч два…два миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч три.

Если ли бы Сэл включил сознание, то он бы понял, что провёл здесь уже около месяца, но он не думал, он не мыслил, он как будто не существовал. Сейчас здесь была лишь оболочка человека, который убрал своё сознание на задворки разума. Для выживания и здравого рассудка ему нельзя было думать, нельзя было поддаваться эмоциям, нельзя, по сути, жить, можно только считать.

Его счёт не останавливался. Он считал и считал. Он не менялся внешне, у него не отрастали волосы, ему не хотелось есть и пить, у него не пересыхало горло, он не чувствовал усталости, он не чувствовал ничего. И ни о чём не думал. Был только счёт.

Конец ознакомительного фрагмента.