Мир-о-творец
Шрифт:
Раз-два, раз-два – крутили педали подмастерья, начав свою работу.
Громко защелкал ударный механизм.
И вообще – все зашевелилось.
А на выходной барабан стала наматываться широкая грубая ткань полотняного плетения весьма и весьма однородного качества. И быстро наматываться. Раз в пять быстрее, чем обычные ткачи свои «узенькие полоски» изготавливали. Эти же получались еще и в три раза шире.
На несколько минут все вокруг погрузилось в тишину.
Ткачи мануфактуры молча наблюдали.
Марфа тоже.
– С саржей получится справиться? – после долгого медитативного наблюдения за тем, как летал челнок, поинтересовалась она у мастера.
– К зиме, не раньше.
– Жаль.
– Не раньше, а вот позже – может быть.
– Я поняла, – вполне благодушна кивнула Марфа. – А с прядильным станком нет мыслей?
– Увы, госпожа. Ни руки, ни голова до него не доходят.
Она кивнула.
Молча прошла вокруг станков, самым внимательным образом их осматривая. А у самой вся голова вновь оказалась забита мыслями о том, как вся эта парусина пойдет через Дон в Азов и оттуда в Константинополь. Ну и далее в бассейн Средиземного моря. Паруса из крепкой конопляной нити – ладный товар. Ходовой. Она не сомневалась – с руками оторвут. Особенно Испания, которой для могучего флота парусины требовалось очень много. Тем более ладной.
Можно, конечно, его и на север «толкать». Но там война. И Балтика перекрыта. Торговля же через Северную Двину шла вяло и имела слишком много издержек транспортных. Намного больше, чем через Дон. Особенно сейчас, когда османского флота больше нет.
– Госпожа, – произнес вошедший с улицы масай.
– Что-то случилось? – удивилась она. Обычно без особой нужды они не нарушали ее покой и не вмешивались такие мероприятия. Тем более, что в помещение имелось пятеро бойцов, которых более чем достаточно для ее защиты.
– Пришла лодка. Там человек. Просит тебя.
– Ладно, – кивнула она. – Пусть войдет.
Гость не заставил себя долго ждать. Им оказался Иван Шереметьев. Старый знакомец ее мужа, отправлявшийся не так давно на юг в составе большой делегации, чтобы предложить Андрею стать младшим соправителем Царя. Она была решительно против этой идеи, но кто ее спрашивал. И теперь Марфа с содроганием ожидала развязки, предвкушая нечто неприятное…
– Государыня, – обратился с порога Шереметьев. – Ты позволишь с тобой с глазу на глаз поговорить?
– Государыня? – удивилась женщина.
– Твой супруг принял титул Императора Восточной Римской Империи.
– Ох… – только и выдохнула она. Какие-то слухи до нее доходили. Но на фоне досужей болтовни это казалось весьма глупым и странным. Мало ли что болтали? Оказалось – нет, не болтали. Действительно принял.
Вся мануфактура замерла. Даже механические прялки замерли, ибо подмастерья «зависли», не желая пропустить ни слова.
– За работу! – грозно рявкнула Марфа. И, уже обращаясь к Шереметьеву, скомандовала: – Пошли. – Направившись при этом в помещение управляющего. Относительно небольшую комнату, теплую и хорошо освещенную тройкой больших светильников.
Зашла.
И рухнула на небольшой диванчик, который стоял там для отдыха управляющего. Тот ведь регулярно засиживался допоздна, а иногда и заночевать мог из-за дел разных и насущных. Вот и соорудили такой ему подарочек. За рвение.
Шереметьев зашел следом и прикрыл дверь.
– Скажи мне, что это дурная шутка… – тихо произнесла Марфа.
– Увы, не могу, – развел тот руками. – Он просил передать письмо тебе. – добавил Шереметьев, протягивая кожаный тубус. – Вскрыть?
– Да, – глухо и как-то отрешенно ответила женщина.
Мужчина сноровисто сломал печать. Открыл крышку. Извлек свиток и протянул женщине. Со всем уважением, кстати. Он и раньше с ней вел себя, не позволяя никаких лишних вольностей, теперь же и подавно – как на камерном приеме у Царя.
Марфа сломала печать на свитке. Развернула письмо. И вчиталась:
«Душа моя рвется к вам, ненаглядная Марфа Петровна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка…» – начинал свое послание Андрей, словами Сухова из «Белого солнца пустыни». Только имя сменив.
И далее он давал краткую сводку. Причем писал не на местном варианте русского языка, а на привычном для XXI века. Даже в графике той. Да еще и с массой сленговых слов, символических оборотов и прочих приемов, дабы случайный читатель не сумел разобраться в написанном.
Письмо вышло у Андрея емким, циничным и в известной степени едким. Но Марфа чем дальше его читала, тем больше улыбалась. Соскучилась она уже по мужу. Соскучилась…
– На словах он что-то просил передать? – отложив письмо спросила она.
– Перед отъездом мы долго беседовали. Без лишних ушей. Он расспрашивал о тебе, о детях, о делах. Много и детально.
– О детях?
– Да. Ему было интересно буквально все.
– Хм. И что он намерен делать?
– Не могу знать. Твой муж отказался от предложения Царя нашего. Но оно иначе и не могло выйти. С какой стати Император Царю станет прислуживать? Опоздали мы. Промедлили.
– Ты ведь не просто письмо мне завез лично. Мог бы и так передать. Говори.
– Не просто завез. – кивнул Шереметьев. – С Андреем Прохоровичем мы сговорились о том, что обручении дочери вашей и царева сына.
– Ты смерти ей хочешь?! – встав с диванчика выкрикнула Марфа.
Шереметьев отшатнулся.
Взгляд женщины в какие-то мгновения приобрел весьма бешеный характер, а в ее руке появился маленький пистолет. Колесцовый. Так-то шалость. Но на столь небольшой дистанции – угроза великая. Во всяком случае – дырку точно «прокрутит».
Эти маленькие пистолеты с колесцовым замком Андрею специальной партией изготовили где-то в Германии. И Марфа с тех пор довольно много и регулярно упражнялась в их использовании.