Мир пауков: Маг. Страна призраков (сборник)
Шрифт:
– Вызвать стражу? – спросил Дравиг.
Поскольку остальные слышать этого не могли, Найл повторил вопрос вслух. Симеон покачал головой:
– Если он поймет, что за ним погоня, то укроется в любом из пустых домов, и тогда попробуй его сыщи.
Вайг уже шел крадучись по улице в стороне от главного проспекта, не отрывая глаз от земли; в напряженно опущенных плечах угадывалась самозабвенная сосредоточенность охотника. Брат полагался на свою интуицию, как на некое звериное чутье, безошибочно выводящее на след. Смотреть на брата было просто загляденье: какой азарт, какое упоение; чувствовалась и та самая «углубленность», сужение мира
Остановился Вайг на следующем перекрестке, узкой улочке, скорее переулке. Дома слева отбрасывали в лунном свете резкие черные тени. Здесь снег утоптан не был, единственные следы на виду – следы пробежавшего бойцового паука. Но Вайг все равно остановился, вертя головой из стороны в сторону, а затем припустил вперед, как охотничий пес, учуявший запах. Вот он скрылся в тени здания.
– Принесите сюда фонарь.
Найл принес свой, защищенный стеклянным колпаком, к месту, где стоял Вайг. Вайг принял фонарь и встал на колени. Через минуту-другую удовлетворенно хмыкнул.
– Вот оно.
В общем, он вышел на цепочку следов, идущую слева вдоль тротуара. Найл собирался спросить, откуда такая убежденность, но передумал. Вид у Вайга был совершенно уверенный. Он сунул фонарь Найлу и заспешил вперед, пригнувшись к земле.
В сотне метров впереди закоулок смыкался с еще одним проспектом, ведущим в западном направлении к площади. Здравый смысл подсказывал, что беглец не поворачивал ни на восток, к площади, где его будет видно как на ладони, ни на запад, к проспекту. Для него лучше было перескочить через широкую улицу в переулок, ведущий к реке. Здесь снова шел утоптанный снег и следы не читались. Когда стали приближаться с тыла к месту, где был убит Скорбо, Найл растерянно прикинул, что беглец мог укрыться в любом из дюжины пустующих зданий. Тем не менее Вайг спешил вперед без колебаний, так что, когда приблизились к набережной, он уже почти бежал.
Первым беглеца заметил Найл. Тот двигался вдоль дороги в полусотне метров справа от них, в сторону небольших мостов, соединяющих центр с кварталом рабов. В том, что это именно он, сомнений не было: под мышкой предмет, напоминающий издали кочан капусты. Опасаясь привлечь внимание и выдать свое присутствие, Найл предостерегающе вскинул руку, одновременно давая понять, кого он увидел. Человек шел медленно, странно угловатой, кукольной какой-то поступью, будто хромая на обе ноги. Секунды не прошло, как Найл почувствовал краткий удар силы воли, исторгнутый Дравигом; мощь такая, что Найл невольно поморщился. Он ожидал увидеть, как идущий сейчас хлопнется, будто муха под мухобойкой. А тот – не может быть! – продолжал идти все той же угловатой поступью к середине моста. Дравиг, вероятно, тоже не мог себе поверить: впервые за всю его жизнь двуногий проигнорировал мысленную команду. На их глазах человек остановился и взобрался на парапет моста. Дравиг опять метнул разящий удар силы воли, такой, что должен был опрокинуть наглеца навзничь, – никакого эффекта. Спустя секунду человек беззвучно прыгнул, ветер отнес звук всплеска на сторону.
Дравиг больше не колебался: в несколько шагов он очутился на набережной, перемахнув по пути через невысокую стену. Через полминуты Найл уже подбегал туда, ожидая увидеть, как человек барахтается в воде или в передних лапах паука. Вместо этого он застал Дравига стоящим посередине реки – в этом месте глубиной около двух метров, – смятенно озирающимся по сторонам.
Они
– Он, должно быть, плывет под водой, – предположил Вайг.
Втроем они напряженно уставились на неспешно текущую воду, но через некоторое время стало ясно, что догадка неверна: продержаться под водой столько времени человеку просто не под силу.
Дравиг медленно побрел по течению, и люди тронулись следом, идя под черной тенью моста. Выйдя из затенения, Дравиг неожиданно остановился и сунулся под воду. Через секунду он появился, держа в передних лапах человеческое тело. За пару шагов он достиг берега. Судя по тому, как висел человек – неподвижно, вверх ногами, – было ясно, что он или мертв, или без сознания. Затем, когда он с глухим стуком упал на плитняк, выяснилось окончательно: мертв. Выпученные окаменевшие глаза смотрели в никуда, рот открыт, как у рыбы, правая рука все так же согнута в локте, как бы придерживая голову, которой теперь там не было.
Симеон опустился около него на колени и коснулся одного из век. Когда поднял голову, лицо было очень бледное.
– Он мертв вот уже несколько часов.
– С чего ты взял? – Голос Вайга звучал изумленно и недоверчиво, почти гневно.
Симеон схватил лежащего за левую руку и попробовал ее согнуть.
– Трупное окоченение. Происходит не раньше, чем через четыре часа после смерти.
– Но все же видели, как он ходит! Мертвые разве ходят?
– А у тебя есть какое-то иное объяснение?
Найл коснулся щеки: резина и резина, холодная. В лице было что-то отталкивающее: обвислое, с покатым двойным подбородком и толстыми чувственными губами, нос что свиной пятак. Сдерживая отвращение, Найл разорвал рубище, обнажив белую безволосую грудь. Указал на сбившийся к горлу кулон:
– Вот что его убило!
– Откуда ты знаешь? – спросил Симеон.
– Взгляни. – Найл указал на круглое красное пятнышко над сердцем; пару сантиметров в диаметре, оно напоминало ожог. Взявшись за кулон, он вытянул цепочку на всю длину; она покрыла красную метку точь-в-точь. – Вот тебе и весь сердечный приступ, – подытожил он.
Рука Симеона легла на собственную грудь.
– О боги, а я точно такую же таскаю на себе весь день…
– Убивать тебя у него не было причины, наоборот, это его бы выдало.
– «Его» – это кого? – полюбопытствовал Симеон.
– Я не знаю имени. Но похоже, какой-то маг. Разве что у мага получилось бы поднять мертвеца…
Едва успев это произнести, Найл поспешно смолк: ощущение было такое, что даже произносить подобное вслух небезопасно.
Симеон снял кулон с шеи незнакомца и протянул Найлу.
– Теперь он, по крайней мере, не оживет.
Едва коснувшись головой подушки, Найл провалился в глубокий сон без сновидений. Тем не менее пробуждение, наступившее через пару часов, напоминало выход из кошмара. Почему-то немедленно возникло стойкое подозрение, что в комнате кто-то есть. Он поднял голову и вслушался: вроде бы никого, только ветер завывает на углу здания. Найл осторожно потянулся к лампе, смирно горящей в нише над кроватью, и прибавил фитиль. В неверном желтом свете стало видно, что комната пуста. Тем не менее, когда Найл замер, уединившись внутри себя, опять возникло ощущение, что за ним наблюдают.