Мир пауков. Маг и Страна Призраков

Уилсон Колин Генри

— При чем здесь воображение?

— В этом деле всему основа — визуализация.

Найл растерянно промолчал.

— Куда бы ты хотел послать свой дух?

— Сейчас покажу. — Поднявшись, он провел Леду в соседнюю комнату с балконом, что выходит на площадь. — Вот сюда.

— Хочешь, чтобы тебя отсюда было видно?

Ее смекалистость приятно удивляла. Леда ухватывала мысли буквально на лету; ничего не приходилось разжевывать.

— Именно. Но что для этого требуется?

— Давай–ка

объясню, как это впервые произошло со мной, — сказала Леда. — Случилось так, что я очутилась вдали от города, ухаживала за больной сестрой. Дома остался отец. Через неделю–другую я затосковала — очень тянуло к своим. И вот как–то вечером, сидя у себя в комнате, я задумалась: а что–то они там поделывают без меня? Живо представила нашу гостиную и вдруг в самом деле ее увидела: вот за столом сидит ребятня, а отец подносит блюдо с бататами. Затем он на меня посмотрел, и вид у него был, скажу я вам…

— Чуть блюдо не уронил! — расхохотался Симеон.

— Я опять оказалась в доме сестры, — продолжала Леда, — но понимала: что–то произошло. А когда вернулась, все — и отец, и дети — в один голос сказали, что меня видели. И с той поры начало получаться.

— Ты видел ее отчетливо? — спросил Найл.

— Как сейчас, буквально наяву. Я подумал, что дочка возвратилась. А она возьми и исчезни.

— Интересно, а это любому дано?

— Было бы желание, настоящее.

— Но… как?

Найл хотя и верил рассказу, но в голове не укладывалось, как такое возможно, во всяком случае для него.

— А ну–ка закрой глаза, — спокойным голосом приказала Леда, и Найл повиновался. — Теперь попытайся представить комнату, в которой сейчас находишься. Тебе в ней знаком каждый уголок. Можешь сказать, какого цвета здесь стены? Глаза не открывай.

— Ммм… желтоватый такой? — спросил Найл неуверенно.

— Открой глаза, оглядись.

Стены, как выяснилось, были синие.

— Опять закрой. Здесь на столике цветок в горшке. Укажи на него.

Найл указал. По команде открыть глаза убедился, что рука направлена не совсем туда, куда нужно.

— Как же ты думаешь визуализировать комнату, которую даже толком не помнишь? Если хочешь перемещать дух, надо всматриваться так, чтобы в памяти засела каждая деталь.

— Когда устал, это непросто… — признался Найл. И тут ему в голову пришла мысль: — Стоп. Кажется, есть ответ.

Он молча прошел в спальню и, порывшись в ящике комода, вынул из–под стопки белья золотистый медальон — округлый, на изящной цепочке, — который на ладони протянул Леде.

— Вот. Зеркало мысли. Мне его дали в Белой башне.

— Для чего оно? — спросила Леда, не притрагиваясь к вещице.

— Фокусирует ум. В первый раз, когда использовал зеркало, я в считанные минуты запомнил план города.

Надев на шею, он под туникой опустил медальон на грудь так, чтобы выпуклая сторона прилегала к коже как раз над солнечным сплетением.

— Сейчас я с его помощью запомню комнату.

И Найл перевернул медальон другой стороной.

Он уже позабыл, насколько болезненным может быть при этом ощущение, если ум утомлен. Сердце на мгновение застыло, вслед за чем учащенно забилось, как после прыжка в ледяную воду.

— Больно?

От Леды не укрылось, что Найл поморщился.

— Немножко.

К ощущению он вскоре приноровился. Все в комнате выглядело теперь более четким, контрастным. Даже свет, казалось, отражался от большего количества поверхностей. Хотя, разумеется, это лишь усилилось персональное восприятие.

Он внимательно оглядел комнату, запоминая детали интерьера. Усилий никаких не потребовалось — куда легче, чем в свое время запомнить карту города. Всего–то надо было приметить несколько предметов и их положение относительно друг друга. Секунда–другая.

— Я готов, — объявил он. — Что теперь?

— Теперь иди назад в спальню и попытайся представить эту комнату. Погаси свет, если так будет сподручней.

Гасить свет в спальне даже не понадобилось. Едва прикрыв глаза, он воссоздал соседнюю комнату так живо, будто сам там находился — налицо каждая деталь. И вместе с тем он пребывал в спальне, а комната смотрелась как бы сама по себе. Что–то было не так, и это удручало.

Тогда Найл припомнил, как с этим обстояло дело в Белой башне. Старец тогда велел ему закрыть глаза. А спустя мгновение он очутился во дворце Каззака. Каким–то образом Старец его туда перенес.

Но ведь Старец — не более чем компьютерный эмулятор. А следовательно, он, Найл, каким–то образом перенесся сам. Вся сила кроется в его собственном уме.

Не успел он это осмыслить, как все произошло само собой. И вот он уже стоял в комнате рядом с Симеоном и Ледой, так близко, что впору коснуться. Ощущалось даже, как тянет легкий ветерок с балкона. Собственное тело выглядело осязаемо плотным — кажется, при желании можно отдернуть штору или закрыть балконные двери.

Занятые разговором Леда с Симеоном его пока не видели. Первой присутствие Найла в комнате обнаружила Леда. Взыскательно оглядев его, она протянула руку, прошедшую через него насквозь.

— Ну вот, получилось, — подытожила она.

Найл победно кивнул, не рискуя, однако, говорить вслух — в прошлый раз, помнится, это привело к тому, что он мгновенно возвратился в свою телесную оболочку. Даже сейчас его странным образом словно тянуло назад. Он уже поддался было, но тут вмешалась Леда: