Мир под Контролем. Фактор Трикстера
Шрифт:
— Наконец и я понадобился доблестной Службе?
— Понадобились, доктор, — подтвердил я. — Хочется послушать ваше заключение по поводу последних трупов… Разговор по телефону — это, конечно, хорошо, но меня интересуют все подробности до последних деталей…
— Как? — искренне удивился Викентий Петрович. — А разве вы слушали меня невнимательно? Я же сообщил вам о розе! Неужели вы поленились залезть в архив?
— Не поленился, залез и нашел информацию о неуловимом маньяке-убийце. Вы это знали?
— Конечно! — Холмогоров смотрел на меня, как на идиота. — Я думал, вы в курсе дел. Ведь я проводил почти все вскрытия жертв той серии. Начиная с самой первой… Или вы и этого не знали? Молодой человек, вы в отделе недавно?
— Уже несколько лет… — растерялся я. Вот так доктор! Как видно, читал я папку наспех, и на фамилии сотрудников, проводивших досмотр и вскрытие, внимания не обратил, а зря! Иначе я подготовил бы для Холмогорова совсем иные вопросы.
— А толку, как я погляжу, не много, — осуждающе покачал головой Викентий Петрович. — Не та нынче молодежь пошла, ох не та…
— Давайте ближе к делу, — взмолился я.
— А давайте! — покладисто согласился доктор. — Что вы хотите знать?
— Все! — ответил я честно.
— Все не знает даже Бог. Хотя, говорят, Гагарин летал в космос и никого там не видел… Ну да, к делу. Итак, я ничего нового вам не поведаю. Причина проста: ничего нового нет! Все как и прежде. Ни следов, ни улик, кроме этих отвратительных бутонов… преступник знает свое дело. Он ошибок не допускал и раньше, а теперь, с его богатым опытом… Глупо было бы их ожидать от него.
— А у вас есть собственные соображения — кто он? Профессия, привычки, характер? Все, что угодно!
Доктор невесело рассмеялся.
— Знаете… Стоцкий, верно? Так вот, знаете, сколько я думал об этом человеке? Я, наверное, о собственной жене столько не думал. Я ночи не спал, размышляя. И вопросы ставил те же самые… И ничего не придумал. Извините… Медицинский инструмент и в те времена достать было не сложно, а уж сейчас и подавно. Навыки для такой разделки тела можно приобрести не только в медицинском. В любой мясной лавке режут лучше, чем наш маньяк. Пилил он неаккуратно, срез неровный. И вовсе не оттого, что торопился или пила была тупой. Просто ему важно было отпилить, и не важно — как именно… А больше ничего сказать не могу. Остальное — не моя компетенция.
Холмогоров скромничал. Даже эти сведения показались мне чрезвычайно важными. Я постарался развить успех.
— А с психологической точки зрения?
— Да что там психология! — внезапно рассердился доктор. — Ерунда! Не верю я в эти штуки! Даже ведьмы Первого круга не смогли взять его след. Он не оставлял за собой эмоций. Он словно писал послание, а жертв своих он не ненавидит. Они нужны, чтобы донести до мира какую-то его мысль, идею! А какую именно — думайте сами…
Так, если следовать логике Холмогорова, то злодей: первое — одержим, второе — действует расчетливо, по заранее обдуманному плану, и третье — не обязательно учился в медицинском. Хоть что-то…
— Спасибо за разговор, вы мне очень помогли.
— Хотелось бы помочь вам, молодой человек! Искренне хотелось бы!..
Внезапно мне в голову пришла некая идея.
— Послушайте, а могу ли я забрать эти самые бутоны, которые находились в желудках жертв? Они ведь не нужны вам больше?
— Забирайте, — ничуть не удивился доктор. — Я скажу сестре, она принесет. Можете подождать в том кресле. И удачи вам, Стоцкий!..
Холмогоров ушел, а я опустился в указанное кресло, ожидая. Персонала в клинике было немного, кроме охранника и сестры в приемной я увидел только ассистента — молодого парня лет двадцати. Он несколько раз прошел мимо меня, каждый раз при этом приветливо кивая. Пациентов я не заметил; может, сегодня не приемный день?..
Наконец, медсестра принесла мне два небольших прозрачных пакетика, в каждом из которых находился нераспустившийся бутон розы. Еще недавно они побывали в таких местах и при таких обстоятельствах, что вызывали отвращение. Я брезгливо спрятал пакеты в карман, попрощался со всеми окружающими и вышел на улицу.
Теперь срочно на полигон, иначе еще засчитают поражение за неявку. От этой комиссии всего можно ожидать!..
Ехать предстояло через весь город, потом еще с полсотни километров по трассе, к некогда известному, а ныне заброшенному пионерскому лагерю. Лагерь был выкуплен в свое время гномами, там планировалось устроить базу отдыха для самых выдающихся работников горнодобывающей промышленности, но то ли достаточного количества ресурсов вовремя не нашлось, то ли о проекте забыли, но лагерь так и стоял нетронутым, пугая местных жителей полуразрушенными домиками, волейбольной площадкой, летом мгновенно зарастающей высоким бурьяном, и странными событиями, временами в том лагере происходившими.
Шеф, как-то решивший, что нам требуется более высокая физическая подготовка, арендовал у гномов лагерь на время и заставлял нас проводить там игры, приближенные к боевой реальности.
Брайан и Чингиз подготавливали различного рода ловушки, а мы с Виком, Леной и иногда даже Олей обязаны были преодолеть их одну за другой своими героическими усилиями. Ловушки были опасны и коварны, мы — хитры, но ленивы. Так что наши игры проходили с переменным успехом, но, к счастью, до сего дня обходились без серьезных травм.
А вот что приготовила мне комиссия, я боялся даже представить. У них-то не имелось ко мне ни малейших дружеских чувств, а, как сказал шеф, козел отпущения был необходим…
Так что нужно собраться с силами и мыслями и решить эту столь несвоевременную проблему…
Лагерь «Буревестник» дружелюбно встретил меня полураскрытыми, проржавевшими от времени воротами и огромными сугробами. Единственная дорога — свежая колея, оставленная колесами тяжелой машины, вела в глубь лагеря. Очевидно, шеф и комиссия уже прибыли. Я въехал в колею и осторожно поехал вперед. Если застрять здесь — век не выберешься…
Колея плавно огибала домики и окончилась у двухэтажного строения, некогда служившего столовой и административным зданием. Рядом с входом приткнулся «хаммер» с выключенным двигателем.
Я припарковался рядом и вылез из машины.
Вокруг стояла невероятная тишина, воздух пьянил чистотой и свежестью, снег искрился белизной. Я уж и отвык от такого снега за последние годы. Мне даже иногда казалось, что он падает с неба сразу серого цвета. Я с удовольствием потянулся, разминая мышцы после дороги, и, нагнувшись, набрал в ладони пригоршню.