Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
Выпуск листовок перестал приносить удовлетворение. Сообщения о победах Красной Армии под Ростовом и Керчью, под Москвой и Калинином, под Тихвином и Ленинградом радовали всех советских людей, а сейчас гитлеровцы вот уже несколько месяцев активно наступали на юге, снова захватывали города, испепеляли села, терзали и насиловали население, хищнически уничтожали и расхищали исконные богатства русского народа, созданные веками труда. Такими сообщениями были насыщены теперь листовки. Воспринимались эти сообщения различно: стойких приводили в ярость, побуждали к борьбе и мести, малодушных повергали в уныние. Сердюк
Крайнев надоел Сердюку, требуя оперативного задания, но Сердюк категорически запретил ему выходить из убежища, даже предусмотрительно отобрал пистолет.
Не принося больше пользы как подпольщик, Крайнев нашел себе применение как инженер. Он занялся детальным изучением состояния завода после взрыва. По ночам, когда гитлеровцы сосредоточивали внимание на охране завода по периметру — охраняли завод от проникновения в него снаружи, — Крайнев бродил по цехам, запечатлевая разрушения. Возвращаясь, он составлял точные описания объектов, требующих восстановления.
Во время одной такой вылазки в темную, безлунную ночь Крайнев упал в водопроводный люк в доменном цехе и сильно ушиб бедро. Дремлющая инфекция в старой ране дала себя знать. Через несколько дней рана вскрылась, и Крайнев сначала лишился возможности передвигаться, а потом и сидеть.
До сих пор обязанности Тепловой ограничивались печатанием листовок и хозяйственными заботами — приготовлением пищи, стиркой. В приготовлении пищи, правда, ей помогали мужчины. Пробовали они и стирать, но проявили такую беспомощность, что Валя в конце концов отстранила их от этого занятия, а чтобы не своевольничали, прятала мыло. Теперь нагрузка у неё увеличилась.
Закончив свои обязательные дела, Валя немного разминалась, снова усаживалась за грубо сколоченный из неструганых досок, стол и записывала на машинке то, что диктовал Крайнев. Порой ночью ей приходилось подниматься на поверхность, чтобы уточнить некоторые детали. Она с удовольствием выполняла эти задания, хотя и трусила. Гитлеровцев она не боялась — им нечего было делать ночью в темных, безлюдных цехах. А вот мертвая тишина в зданиях, незнакомая до сих пор игра света и теней, когда твоему возбужденному воображению рисуется чорт знает что, угнетали её. Она чувствовала себя здесь как ночью на кладбище, где и крест, освещенный лунным лучом, проникшим через листву, и принявший причудливые очертания, можно принять за человека, а то и за призрак.
Техник узкой специальности, Теплова хорошо знала мартен, но в прокатных цехах разбиралась с трудом. Пришлось обратиться к Сердюку, который до службы в пограничных частях и после работал вальцовщиком. Затея Крайнева увлекла и Сердюка, и он дважды проникал в свой цех через колодец, в который Саша и Петр бросали им провизию.
— Хорошо у нас получится, други! — с подъемом сказал как-то Крайнев. — Возвратятся наши — и получат готовые материалы для восстановления. Ни одного дня не потеряем. — И, вздохнув, добавил: — Только вот Валюшка выглядит плохо. Не помогают тебе никакие женские ухищрения.
Валя действительно очень исхудала и побледнела за последнее время. Сказывалось отсутствие воздуха, однообразное, скудное питание. Лицо её стало детски маленьким, и от этого ещё ярче вырисовывались большие
Но сильнее всего удручало Валю состояние Крайнева. Она ежедневно промывала рану, меняла перевязку, а улучшения не видела и, боясь, что все это кончится гангреной, впадала в отчаяние. Ей часто казалось, что если Сергей Петрович умрет, она перестанет дышать в ту же минуту, когда закроются его глаза. Крайнев воплощал в себе всё лучшее, что хотела видеть Валя в любимом. Она знала: если бы даже попыталась выдумать своего избранного, то не выдумала бы безупречнее.
Особенно поражалась Валя его выдержке — ни одного стона не издал он. Снимая бинты, кое-где присохшие к ране, она сама стонала и боялась, что лишится чувств, а Сергей Петрович ласково смотрел на неё и уверял:
— Что ты, Валюша? Право же, совсем не больно, — но на лбу у него выступала испаринка. — Эх, подпольщица! А если тебя так поцарапает?
— Было бы легче, Сережа, самой переносить боль. Гораздо легче… Поверь… — И она роняла слезинки.
Состояние больного очень беспокоило и Сердюка. Много ран видел он на своем веку и заживающих и смертельных, и рана Крайнева ему не нравилась. «Что с ним делать? Позвать врача? Но какой врач решится на опасное ночное путешествие? Да и можно ли постороннему раскрыть секрет существования подземного хозяйства? А бездействовать, глядя, как на твоих глазах гибнет человек, и такой человек, тоже невозможно».
И он решил прибегнуть к заочному врачеванию, используя для этого Сашку.
В те дни, когда этот вездесущий парнишка появлялся в водосборнике, Валя делала перевязку при нём, чтобы он мог лучше описать рану врачу, у которого получал консультацию и медикаменты.
Крайнев ни о чем не спрашивал, ничего не просил. Только во сне, потеряв контроль над собой, стонал сквозь стиснутые зубы, протяжно и глухо. Сердюку было мучительно встречаться с ним глазами — казалось, он увидит в его взгляде упрек. Но Сергей Петрович смотрел спокойно, даже без грусти, вполне примирившись со своей участью.
Однажды он разбудил Сердюка среди ночи.
— Что с тобой? — испугался Андрей Васильевич.
— Павел в гестаповской кочегарке один остается?
— Да.
— Андрей Васильич, кажется, я нашел способ угостить гестаповцев одной пилюлей. И крепкой…
— Ты бы спал, Сергей, — сказал Сердюк и потрогал его руку: она была горяча.
— Спать можно, когда думать не о чем. Ты лучше послушай. Послушаешь и сделаешь вывод.
Сердюк придвинул ящик, заменявший стул, к нарам Крайнева.
— Как-то раз в литейном зале лопнул подкрановый рельс, и нужно было его перерезать. Автогенщика не оказалось, за дело взялся слесарь. Зарядил аппарат, присоединил к резаку кислородный и ацетиленовый шланги — не загорается резак: забился ацетиленовый шланг…
— Как ты себя чувствуешь? — Сердюк счел, что больной бредит.
— Не перебивай, слушай. Тогда слесарь решил продуть ацетиленовый шланг и продул его кислородом. Подсоединил снова шланг к резаку. А внизу, у аппарата, мною народу собралось на двух печах плавки готовы, а выпускать некуда — кран не подходит.