Мир приключений 1974 г.
Шрифт:
— Что скулишь? — грубо спросил сержант, когда Хуан подковылял к всаднику, таща за собой упиравшегося пса.
— Сеньор офицер! Пресвятая дева Гуадалупская, о, не дай погибнуть! Спаси и сохрани!.. — бормотал Хуан, повалившись у обочины дороги на колени.
— Да что с тобой? Что случилось? Говори толком, дубина! — грубее прежнего потребовал сержант и направил свою лошадь поближе к Хуану.
Поводок врезался в руку, боль была сильная, так как пес изо всех сил вырывался, а Хуан, закатив глаза к небу, не переставал
— Святая дева Гуадалупская не оставила… Спасла… Сеньор офицер… — Хуан увидел, как из-за поворота основной дороги показалась плотная группа конников, и тут же его острый слух уловил слова команды: «Рассредоточиться! Выслать дозоры на фланги!»
Хуан понимал, что подполковник страховал себя от возможной засады, но это обстоятельство Роке учел при составлении экспозиции боя.
Когда Сантос Мурильо подъехал со своей свитой к дозору, Хуан отпустил пса. Тот с визгом и лаем кинулся по дороге в родную деревню.
— Пума! Пума! — завопил Хуан. — Назад! Куда ты? Убьют, убьют тебя. Пума!.. — голосил он и залился слезами.
Жалкий вид сильно прихрамывавшего Хуана, его причитания и особенно то, что дворняжку звали Пумой, вызвали смех, а Хуан продолжал молить:
— Не прошу милостыни… Помогите! Не дайте погибнуть людям Святая дева Гуадалупская! Бандиты в Дос-Пикос! Грабят, насилуют…
— Для нищего ты слишком толстоват. Тебе не кажется — спросил, лукаво щуря один глаз, подполковник.
— Болен я… Болен. Водянкой и желудком страдаю. — плаксиво хныкал Хуан под общий смех солдат. — Убивают там… Еле ноги унес, ваше преосвященство…
— Да он и впрямь полоумный. Пошел вон! Меня за священника принять! — обиделся подполковник. — Ты действительно в своем ли уме, друг?
— Бедный друг — что тупой нож, ни на что не гож, но других спасите, ваша честь! Сеньор, там люди гибнут, дети.
— Лейтенант, — обратился подполковник к штабному офицеру, — куда ведет эта дорога?
— К деревне Дос-Пикос, мой командир, и через десять миль сливается с этим же трактом, — ответил штабист, справившись с картой.
— У пункта, отстоящего…
— В восьми милях отсюда, мог командир. — бодро ответил лейтенант.
В этот миг Хуан покрылся холодным потом. Из ущелья показался путник. Он шел быстро и, увидев вооруженных военных, заспешил еще быстрее Хуан лихорадочно соображал, успеет ли он выхватить из кармана наваху, раскрыть ее и метнуть в горло подполковника прежде, чем одна из армейских пуль поразит его насмерть.
Приближавшийся к ним крестьянин был незнаком Хуану. Сейчас он скажет правду, и… конец! Хуан схватился за живот, чтобы рука была поближе к карману, но в следующий миг услышал:
— Сеньор офицер! Сеньор офицер! Скорее! Там их немного, помогите, наши жены…
— Капитан, — обратился Сантос Мурильо к одному из своих офицеров, — с первым эскадроном вперед! Проверьте,
Сержант чуть было не наехал на Хуана. Крестьянин сдернул соломенное сомбреро, приложил его к груди и быстро крестился.
— Хромай вперед, да побыстрей! — все так же грубо приказал сержант Хуану, а тот повернулся к подполковнику:
— У стучащей подковы гвоздя не хватает, сеньор! Умный человек, он все сразу понимает… Спасибо, пресвятая дева! Да продлит она дни ваших родичей…
— Хромай, хромай! — торопил Хуана сержант.
Толстяк, у которого от этого приказания сразу отлегли от сердца и в ногах появилась сила, сам понимал, что следовало спешить. Первый взвод уже скрывался в ущелье, а Хуану в тот момент, когда начнется бон, надо было во что бы то ни стало быть у трех сосен, неподалеку от них с товарищами из отряда будет ждать его конь.
Хуан задыхался, в висках стучало, сердце готово было разорваться в груди, когда сержант окрикнул его:
— Эй, калека, ты что хромать-то перестал?
До сосен, рассыпавших по осени колкие иголки с уступа па дорогу, оставалось каких-нибудь сто шагов. Хуан схватился за живот и, заохав, под общий смех солдат заковылял чуть в сторону.
— Гарсия, а ну-ка всыпь ему хорошенько, чтобы все делал вовремя! — распорядился сержант.
Раздался громкий хохот. Но Гарсия милостиво разрешил:
— Давай, но побыстрее! Хуан поднимался в гору.
— Ты куда? — крикнул Гарсия и повел коня на холм Хуана там не было Солдат остановил коня и тут же ощутил резкую колющую боль под левой лопаткой. Поводья и винтовка выскользнули из его рук. В четыре прыжка Хуан был у лошади.
Сержант, снизу видевший, как Хуан метнул наваху, закричал.
— Догнать! Взять живым! — Но в это время впереди раздался залп, другой…
С винтовкой солдата в руках, прикрывая себя конем, Хуан быстро продвигался к трем соснам. Рядом цокали о скалы и свистели пули.
Подполковник понял, что был ловко обманут. Арьергард его отряда уже отстреливался от налетевших с тыла партизан. Его часть оказалась умело расчлененной. Причем первый эскадрон явно наскочил на засаду и наверняка нес серьезные потери.
Капитан, командир эскадрона, оказавшегося действительно в трудном положении, прежде всего приказал солдатам спешиться и запять оборону. У них было больше боеприпасов, чем у нападавших, но позиции те были куда более выгодными. Капитан, прежде чем контратаковать, стремился определить точное расположение противника и его слабые стороны.
Между тем Парра, предугадав задуманный армейским капитаном план, отдал приказание половине своего отряда сесть на коней и спускаться по тропам в ущелье с разных сторон одновременно. Оба выхода из ущелья были надежно перекрыты. Солдаты оказывали отчаянное сопротивление, но ряди их заметно редели.