Мир приключений 1976 г.
Шрифт:
Но Ася стояла одна на взгорке и, зажав ладонями рот, смотрела куда-то вниз, в землю перед собой.
Тимка подошел к ней и замер на краю неглубокой ямы.
— Отвернись… — сказал Тимка, но Ася будто одеревенела, бледная, с широко открытыми глазами.
Трава по кромке ямы выгорела. На дне лежали останки сожженных трупов. Их было около пятнадцати-двадцати или даже больше — неузнаваемые. И валялась рядом пустая канистра из-под горючего.
Тимка снял рюкзак, вынул из него одеяло, осторожно спустился в яму и накрыл одеялом трупы. Ася при этом стояла в той же позе и на том же месте, откуда разглядела
— Носи камни, Ася… — велел Тимка.
Это вывело ее из оцепенения. Но движения ее долго еще оставались деревянными, когда она, точно манекен, стала подбирать и носить к яме разбросанные по склону камни. Тимка осторожно укладывал их поверх одеяла. Потом вылез наружу, и они вместе носили булыжники до тех пор, пока над ямой не вырос тяжелый каменный холм.
Постояли рядом у могилы, притихшие, одинокие. Ветер улегся к вечеру, и желтое солнце опустилось на сверкающую кромку горизонта, обливая мягкими, желтыми лучами последнее пристанище моряков…
Тимка вытащил из кармана и надел кепку, натянув козырек до бровей, когда Ася вдруг схватила его за локоть:
— Крест, Тима! Смотри, опять крест!
НА СКЛОНЕ
Над восточным горизонтом снова показалась верхушка мачты с короткой поперечиной реи. Настороженное чутье подсказало Тимке, что крестоносец держит курс именно сюда, на Летучие скалы. Что-то влекло фашиста в этот удобный, почти невидимый с моря залив.
Надо было укрыться, пока их не разглядели с эсминца.
Увлекая за собой Асю, Тимка побежал в обход залива. По ту сторону Летучих скал, на крутом, обращенном к морю откосе, в какие-то давние времена подземные воды намыли глубокие норы в скальном грунте. Склон густо зарос кустарником, подземные русла давно обрушились, но остались их выходы на поверхность, которые отец называл иногда пещерами, а чаще — гротами, не без основания утверждая, что слово «грот» звучит загадочней.
Через кустарник на откосе шли низко пригнувшись, так как Летучие скалы уже просматривались с эсминца.
Тимка без труда нашел одну из нор. Ася первой нырнула в этот подземный мешок и задержалась, присев на корточки у входа, чтобы глаза привыкли к сумраку. Их новое убежище очень напоминало то, в котором они скрывались в предыдущую ночь. Только и всего, что над головой вместо бетонной плиты нависала вся тысячетонная громада склона.
Тимка показал ей на рюкзак.
— Расстели одеяло. А я погляжу сверху.
— Я с тобой, — решительно возразила Ася.
— Ползком, — предупредил Тимка, чтобы не спорить, и, передвинув наган за спину, вышмыгнул на поверхность. Через несколько метров оглянулся. Ася уверенно пробиралась между кустами следом.
Выбрались почти на гребень откоса. И залегли рядышком в кустах.
Уже стали различимы люди на крестоносце. На юте [9] и вдоль бортов выстроились наготове матросы с кранцами. [10]
Корабль круто развернулся в кабельтове от берега и задним ходом пошел в каменные ворота залива.
Эсминец вел опытный моряк, так что заготовленные на случай удара о скалы кранцы не понадобились. Корабль прошел точно между Летучих скал, вплотную к
9
Ют — кормовая часть.
10
Кранец — парусиновый мешок, набитый кусками старых, расплетенных тросов. Служит для предохранения судна от ударов.
Потом слышно было, как заводили на берег сходни.
Ася время от времени шепотом переводила команды:
— Выставить охрану… Или охранение?.. Подготовить операцию…
— Какую операцию? — встревоженно спросил Тимка.
Ася виновато пожала плечами. Оба уткнулись носами в землю, когда послышались приближающиеся шаги.
Мимо них по гребню откоса прошли четверо вооруженных автоматами немцев.
Один остался на берегу, рядом с откосом, остальные пошли прочь от моря, оцепляя залив со стороны берега.
Тимка и Ася таким образом оказались внутри оцепления. Чтобы уйти подальше от часового, Тимка велел Асе двигаться за ним и уполз ближе к скалам.
Послышался встревоженный возглас на палубе крестоносца.
Ася, прильнув к Самому уху Тимки, перевела:
— Здесь кто-то был! — Резкие голоса звучали несколько минут подряд. Ася переводила с пятого на десятое: — Убитые заложены камнями… Что слышно из тыла?.. Со стороны леса никакого движения… Черт… Черт побери, — поправилась Ася: вмешался третий голос — Нашли детские следы на берегу… Неужели эти?.. Выходит, что… ну, выкарабкались… А куда могли деться?.. Сбежали, конечно. Впрочем, это не так важно… Продолжайте действовать по плану…
Тимка многое бы отдал за возможность узнать, о какой операции шла речь и что это значит: действовать по плану…
Однако пришлось пролежать в кустах без движения еще минут двадцать, в течение которых не было слышно ничего нового. Потом, когда солнце скрылось за горизонтом и начали быстро густеть сумерки, на палубе эсминца опять зазвучали резкие голоса команд.
— Выходи!.. Быстро!.. Ну, быстро!.. — переводила Ася.
Тимка сжал ее руку, и она ответила тем же, давая понять, что догадалась о происходящем: на палубу эсминца выводили пленных краснофлотцев со «Штормового». Тимка вытащил из-за пояса наган. Как он смел плохо думать об этих людях?! Если их выводят, чтобы…
Ася смотрела на него выжидающе: она поняла, о чем он думает. И не протестовала, хотя знала не хуже Тимки, что любая их попытка вмешаться в события ни к чему хорошему не приведет. Ну, убьет Тимка одного фашиста… Если еще успеет подобраться и выстрелить…
— Запереть как следует! — торопливо перевела она команду с эсминца. — Поставить часового!.. За каждого отвечаете головой, ефрейтор!..
Ася радостно встряхнула Тимкину руку. Он понял ее. Краснофлотцев хотят запереть в избушке смотрителя. Это возрождало какую-то надежду: впереди была ночь. По трапу застучали шаги охранников, потом, вразнобой, — шаги пленных, и опять четкие шаги немцев.