Мир приключений 1980 г.
Шрифт:
Надо сказать, что услышанное бабу Нату очень ободрило, поскольку значительно упрощалась техника поиска.
Она возвратилась в том же вагоне к дому. Зашла в булочную. В продуктовый. И оттуда с двумя хорошо растянутыми грузом эластичными авоськами направилась к Скородумовым, ибо детективы из пятого «А» и четвертого «Б» намеревались после уроков, не заходя по домам, собраться у них на очередное совещание, а истые бабушки, как вы знаете, считают совещания внуков невозможными на голодный желудок.
А через час из подъезда кооперативной башни во двор высыпали поисковые группы, и Алексей Павлович из своей лоджии услышал пропетые внизу незабываемым голосом Славика Рыбкина, хоть и не вполне мелодично, но зато внятно, знаменитые строки:
ЕслиПроцесс обхода и осмотра оказался делом монотонным и утомительным и ничем не запомнился. И тем не менее между тремя и пятью часами дня 3 сентября 1977 года двадцать три школьника облазили все дворы и закоулки Верхней Масловки и педантично обревизовали все обнаруженные там «Жигули», независимо от модели и окраски.
Но все белые машины, кроме одной, оказались машинами самой первой модели, со старыми сериями «МКЕ», «МКУ» и «МКЧ», а та, единственная, была машиной модели 2103, причем новенькой, но все же с номером совсем другой серии.
Увы, кроме этого, в ходе поисков было сделано открытие, от которого, право, могли опуститься руки. Оказывается, некоторые машины прямо на глазах уезжали из своих дворов, не желая ждать, пока их осмотрят!
И встретились такие, что укатили, нагруженные палатками и даже легкими лодками, привязанными к багажнику на крыше. А была середина субботнего сентябрьского теплого дня, и это означало, что уезжать они начали еще на рассвете и могут не вернуться до самой глубокой ночи завтрашних суток.
Вот, говорят, в науке отрицательный результат ценен почти так же, как положительный. А когда вам надо в течение двух дней найти машину, на которой увезли похищенного кандидата в чемпионы породы «ирландский сеттер» и вернуть этого кандидата домой, какова она, цена отрицательного результата?
Спасатели! Трогательные люди! Руки-то у них действительно опустились от расстройства.
…А баба Ната тоже битых два часа то поджидала трамваи на конечном кругу, то проезжала разнообразия ради в каком-то из них остановку — другую и тоже без результата. И вдруг результат обрушился — существенный и вполне положительный.
Она села в последний, наверное, оставшийся ей трамвай и, едва на первой остановке заговорила с вожатой — юной, рыжеватой и очень официальной девицей в красивых дымчатых очках, — как услышала: «Знаете, белые «Жигули» с такими задними фонарями всегда стоят вон у той зеленой башни. Даже две машины, обе новые, обе белые, одинаковые».
На следующей остановке Наталья Павловна сошла с трамвая и застыла у бетонной стены злополучного дома.
Но в тот момент никаких машин около дома не стояло. И довольно долго она непонимающе смотрела на витрины первого этажа, за которыми, как сообщала вывеска у подъезда, поселилась редакция нового, а потому еще мало известного научно-популярного журнала. И там, за витриной, несмотря на субботний день, некто, укрывшийся от посторонних глаз полотняной шторой в полоску, бойко тарахтел на пишущей машинке.
У ближнего забора, и по сей день еще украшенного огромной вывеской, приглашающей прохожих поступать в ПТУ № 17, торчала серая с траурным кантом будочка автомата. Наталья Павловна набрала номер Алексея Петровича Скородумова и, пока дожидалась ответа, разглядывала распахнутые ворота маленькой автобазы, что напротив зеленого дома. За ними стояли во дворе два серых автофургона, в каких по ларькам развозят все, что угодно, — от арбузов до сигарет… Наконец Алексей Петрович взял трубку
5
К тому времени обследование Верхней Масловки завершилось, и всеобщее огорчение было так велико, что добровольцы из четвертого «Б» и пятого «А» сразу разбрелись по своим домам, а в скородумовскую квартиру и носа не сунули. И когда Наталья Павловна позвонила, там были только свои — оба Скородумова и оба наших внука.
— По-моему, это все-таки шанс, — сказал Скородумов и ребятам, и в трубку одновременно. — Во всяком случае, другого нет. Если бы не проклятая нога, я бы не пожалел времени, чтобы подежурить у этого зеленого дома
Наталья Павловна на том конце провода поняла, что Скородумов хочет разрядить обстановку. Должна же сохраняться надежда. И Скородумова-младшая поняла его так же. И потому тотчас рванулась к двери, но в ней затормозила, резко обернулась и, глядя мимо отца, свирепо скомандовала Митьке и Даниле:
— Пошли! Будем торчать хоть до ночи! Попробует она не приехать, эта машина!
— Мы знаем этот дом, — сказал Данила — Пусть баба Ната нас там не ждет, она и так измоталась в трамваях.
Однако, выйдя из телефонной будки, баба Ната вдруг вздрогнула. Окинула — нет, прожгла взглядом бетонную, зеленую в крапинку, стену и почти бегом бросилась в сторону, противоположную нашему дому и дому, где живут Скородумовы. Там неподалеку — всего в одной трамвайной остановке — есть скромная парикмахерская. А мысль, пронзившая Наталью Павловну, была сложна. В этой парикмахерской работала Ларочка, мастерица, вот уже пять лет регулярно приводившая бабинатину голову в надлежащий дамский порядок. И, представьте себе, эта Ларочка жила именно в зеленом доме. И у нее был муж — как прежде казалось, приятный и порядочный человек. Но он, как вспомнила Наталья Павловна, недавно отпустил коротенькую шкиперскую бородку. И две недели назад Ларочка удачно купила ему хорошие джинсы и зеленую пакистанскую рубашку. И он мечтал о хорошей легавой собаке. И он накануне бабинатиной поездки ко мне в санаторий поехал в автоцентр ВАЗа получать «Жигули» — причем, как было задумано, именно «Жигули» цвета «белая ночь», ибо светлая машина, особенно в темноте, кажется больше, чем на самом деле, что уменьшает опасность столкновения. Да, да! Сладкие минуты предвкушения собственной женской красоты всегда расцвечены благородными радостями взаимного обмена информацией, какую не извлечь ни из научных, ни из ненаучных журналов. Поэтому Ларочка, бесспорно, знает обо мне, например, то, чего не знаю о себе я сам. И это ее право! Со многими ли приятелями или приятельницами, если вычесть тех, с кем вы работаете или учитесь, Наталье Павловне, мне или вам удается встречаться по сорок — пятьдесят раз в год?.. Только с самыми дорогими!.. Унять сомнения и сделать прическу, и этим вернуть душе хотя бы две капли покоя — вот что возжаждала баба Ната!..
И вот теперь я прямо скажу: ни одно из «розыскных мероприятий», предпринятых в тот день Натальей Павловной, не дало такого блистательного результата, как это.
Ибо час спустя она вышла из парикмахерской с поистине королевской прической, возвращенной верой в ближних своих и сладким чувством стыда из-за того, что в панике этого дня она, увы, все-таки посмела допустить скверное подозрение о человеке, которого давно знала как человека хорошего. И она же в этом убедилась, не задав ни единого вопроса, а только увидев привычную Ларочкину улыбку и услышав приветливое: «Наталья Павловна! Как я вам рада…» Однако в тот час произошли еще другие события, никак не менее значительные.
До зеленой башни от нас меньше километра. Но иной километр тягостней трех тысяч, если в его конце предстоит утрата последней надежды.
Поэтому даже Ольга, которая раздраженной рысью пронеслась через двор до самой Нижней Масловки, вдруг осадила у школы, что соседствует с нашими домами. И далее они еле плелись по тротуару, тщательно изучая все, что попадалось по пути, — деревья, витрины, прохожих, дырки в асфальте.
Вот перед ними предстал уже последний на этом крестном пути объект — дом художников со сплошь застекленным верхним этажом. Здесь они вяло поспорили, живут ли за такими большими окнами художники или только работают… До зеленой башни осталось каких-нибудь двести метров.