Мир приключений 1984 г.
Шрифт:
Я смотрел на пего с изумлением. И этого человека я считал своим другом!
— Разреши, я напомню тебе одну мелочь, о которой ты, наверно, позабыл. Выиграв с твоей помощью турнир, Рюдель получал законное право вышвырнуть нас с Изумрудной, чтобы без помех установить там фашистскую диктатуру! Вот оно, твое “ни мне, ни тебе”!
— Я ведь не знал… — только и мог пробормотать Павел. Он был уничтожен.
— А что копье отдавать нельзя, ты тоже не знал? Забыл, что говорит рыцарский кодекс о равном оружии? Кстати, не ты ли помог Рюделю раздобыть робота? Я помню, ты говорил как-то, что твой брат — конструктор роботов…
Гусев повернулся и медленно пошел к двери. Вдруг он остановился и несколько секунд глядел на вазочку, в которой стояла полуосыпавшаяся красная роза, потом стремглав выбежал из комнаты.
Через несколько дней после того, как Леннаду выписали из больницы, Фей сообщил, что нас ожидают на Изумрудной.
Десантный “Гриф” опустился на хорошо знакомую мне площадь перед дворцом, и я сразу попал в объятия многочисленных друзей.
— Вот его обнимайте сколько угодно, — отбивался я, показывая на Петровича. — А нас пощадите!
Я помог Леннаде сойти с трапа — она еще недостаточно окрепла и остерегалась быстрых движении.
— Твои комнаты ожидают тебя, — сказал мне Фей.
Я знал, что моего друга избрали председателем Революционного Совета, что его день расписан по минутам, и был очень благодарен ему, что он все же нашел время повидаться со мной.
— Может быть, сегодня кавалер Алексей все же пригласит меня зайти к нему в гости? — спросила с лукавой улыбкой Леннада. Мы вспомнили, как я прятал от нее Фея, и дружно расхохотались.
— А вот это наш маленький сюрприз, — скатал Фей, когда мы вошли во двор. И я увидел на том месте, где прежде была коновязь, высокий постамент, на котором возвышалась фигура конного рыцаря.
Коня я признал с первого взгляда — это был мой Баязет, но лишь в следующее мгновение понял, что рыцарь — это я. Скульптор изобразил меня в боевой броне, только вместо бургиньота на голове у меня был прозрачный космический шлем. Из-за этого изваяние чем-то походило на изображение Георгия Победоносца, но вместо змея я поражал копьем огромный крест. Удар копья раздробил крест на куски, и теперь он напоминал уже не крест, а разбитую вдребезги свастику.
— Идею подал Летур, — рассказывал Феи. Он нашел такое изображение в книгах своего покойного сына, которые тот привез с Земли. Замысел всем поправился, и принцессы утвердили проект. Это был их первый и последний указ, потому что они обе отреклись от престола и передали власть Революционному Совету. Они сказали, что право выбирать себе мужа им дороже королевского тропа.
— Они правильно сделали! — прощебетала Виола, выглядывая из-за плеча Фея. Она все время шла рядом с ним, держа его за руку. — Выходить за нелюбимого — это, наверно, ужасно!
— Я лучше умерла бы! — согласилась с ней Леннада, и я почувствовал, как милые пальчики девушки крепко стиснули мой локоть…
Во дворце нам встретилась небольшая группа. В окружении вооруженных людей с заложенными за спину руками по коридору шагал дядюшка Теодор. Увидев меня, ресторатор остановился. Выглядел он как облезлый пес, но по-прежнему напускал на себя бравый вид.
— Да будет мне дозволено приветствовать благородного кавалера, — напыщенно произнес он. — Как я жалею, что вовремя не оценил его! Если бы мне знать, что кавалер исполнит все свои обещания, что он победит кавалера Рюделя и даст нам долгую жизнь. Может быть, по старой дружбе кавалер замолвит за меня словечко перед судьями, которые, кажется, не очень желают мне долгой жизни?
— Ты сам распорядился своей жизнью. Я ведь говорил, чтобы ты не хватался за ножи.
Я хотел пройти мимо, но он удержал меня.
— А жаль, что мы тогда не прирезали тебя, кавалер, — медленно произнес он, с ненавистью заглядывая мне снизу в глаза — Зачем ты только к нам явился.
Я не поверил своим ушам.
— Ты что, жалеешь об этом? А как же долгая жизнь!
— Мы все равно перерезали бы всех кавалеров, и тогда их проклятая машина перестала бы действовать, — объяснил он. — Но власть была бы вот в этих руках. — Он потряс кулаками перед моим лицом. — А если бы удалось сговориться с кавалером Рюделем…
На его лице заиграла такая отвратительная улыбка, что меня передернуло от омерзения. Я повернулся и пошел прочь.
Через час, когда Леннада отдохнула. Фей зашел за нами. К моему удивлению, он повез нас на Ристалище.
Мы прошли мод трибунами и очутились на поле.
— Петрович… Посмотри, Петрович… — ошеломленно прошептал я.
В центре поля, над которым, казалось, еще витал бешеный храп коней, на том самом месте, где я совсем недавно увидел бегущую ко мне девушку, возвышалась гранитная стела с изваянием. Скульптор изобразил Тину такой, какой она была в последний миг ее жизни: радость и любовь в распахнутых глазах, а в протянутых к людям руках голубые неувядающие цветы столетника, как обещание долгой жизни.
Я взглянул на своих спутников. Петрович молча смотрел на изваяние, и мне показалось, что в глазах его застыла тоска. Дрожащая Леннада прижалась ко мне. На ее глазах блестели слезы. Видимо, весь ужас пережитого снова обрушился на нее. Я обнял ее за плечи и почувствовал, как постепенно утихает бившая ее дрожь.
Она подняла ко мне заплаканное лицо.
— Мы никогда не забудем ее. Правда, Алексей? — прошептала она.
Я медленно наклонил голову в знак согласия. Говорить я не мог.
Москва, октябрь 1978 года
Лев Минц
СТАРАЯ ИНДЕЙСКАЯ ТРОПА
Когда-то мы были друзьями с белыми, но вы нас сбили с пути своим коварством, а когда теперь мы ведем переговоры, вы друг другу противоречите. Почему вы не говорите и не делаете все прямо, чтобы было хорошо?
Черный Котел, вождь чейенов
“На Западе жил бог грома, на Востоке — бог света, который появлялся каждое утро над горами. На Севере стоял вигвам бога ночи и холода, а на Юге правил бог тепла и жизни. Боги жили в согласии, не мешали друг другу, и каждый из них знал свою очередь.