Мир приключений. 1973 г. выпуск 2
Шрифт:
Кешка смотрел на портрет мальчика, на его чуть настороженные глаза, на его голубой костюмчик… В спустившихся сумерках портрет приобрел какую-то таинственность, краски заката причудливо видоизменили полотно…
И вдруг, будто из-под земли, появились какие-то люди.
— Не найдется ли закурить? — миролюбиво спросил один из них, подходя к Макару.
Макар полез за кисетом.
— Тебе не страшно? — лениво спросил другой.
— А чего бояться? — отшутился Макар.
— Чего везешь? Что за товар?
Кешка
— Вот вам табачок… а разговоры разговаривать мне некогда.
— Да и у нас времени в обрез, — сказал первый, принимая кисет у Макара и пряча его за пазуху.
В то же время второй вывернул руку Макара и бросил его на землю. Все трое накинулись на него и, связав, засунули в рот кляп.
— Лезь в фургон! — прикрикнул на Кешку первый.
Связанного Макара уложили на ящики, Кешку усадили рядом с ним, и первый снова распорядился:
— Ты, Родя, присмотри за ними, а мы спереди сядем.
И фургон мирно покатил по дороге…
Было уже совсем темно, когда Маркиз, потеряв следы Макара, наконец догнал фургон Тараканова. Приблизившись к нему почти вплотную, он увидел на дверце афишу с рисунком однорукого Вильгельма Телля и, убедившись таким образом, что он не ошибся, крикнул:
— Илья Спиридонович, остановитесь!
— Дяденька Макар, это Маркиз, — прошептал Кешка.
Макар в темноте прикрыл Кешкин рот ладонью.
А Маркиз, пришпорив коня, рванулся вперед и подскочил к сидевшим на облучке фургона бандитам.
— Илья Спиридонович, уж не думаете ли вы скрыться от меня? И где Иннокентий?!
— Никак, обознался, любезный, — довольно миролюбиво отозвался один из бандитов.
— Езжай своей дорогой, — хрипло проворчал другой.
— Джентльмены, прошу вас остановиться, вы затеяли дурную игру! — крикнул Маркиз и снова рванулся вперед, поставив свою лошадь на пути упряжки, катившей фургон.
Лошади остановились, и Маркиз крикнул бандитам:
— Что вы сделали со стариком и ребенком?
— Слушай ты, джентельмен, — злобно сказал хриплый, — убирайся ко всем чертям, если не хочешь получить пулю в лоб!
— Пулю? С кем имею честь, господа?!
Кешка отодвинул руку Макара от своего рта.
— Это Маркиз, — снова зашептал он. — Маркиз!
— Я тебе покажу маркиза! Молчать! — прикрикнул охранявший внутри фургона Макара и Кешку бандит, которого называли Родей.
— С кем имею честь? — снова повторил свой вопрос Маркиз.
На этот раз вместо ответа последовал выстрел. Маркиз рванул лошадь.
— Вот это уже напрасно, господа! — крикнул он. — Вам следовало для начала хотя бы поинтересоваться, с кем вы имеете дело!
Один из бандитов хлестнул лошадь, и фургон покатил дальше.
Из-за туч показалась луна, и Маркиз, поскакавший вслед за фургоном, увидел, что лесная дорога внезапно
В просторной монастырской трапезной при тусклом свете изрядно коптившей керосиновой лампы лагутинцы за большим столом, сколоченным из массивных дубовых досок, угрюмо играли в лото. Посреди стола стояли опустошенные бутылки от самогона, рядом с картами лото валялись остатки сала, куски черствого хлеба.
Сидевший в торце стола бледный и очень худой человек неторопливо доставал из ситцевого мешочка бочата с цифрами и лениво называл номера, едва шевеля губами:
— Двадцать девять… Барабанные палочки…
За неимением фишек почти все играющие пользовались патронами от обрезов, которые лежали здесь же, возле карточек лото.
— Пятьдесят четыре…
Двое дюжих бородачей втолкнули Макара через узкую сводчатую дверь в трапезную и подвели к столу. Макар оказался напротив худого, который так же тихо и невозмутимо продолжал называть номера.
— Сорок четыре… шесть… — Он на какое-то мгновение взглянул на Макара и спросил: — Хотел бы я знать, мил человек, у кого вы столько добра награбили? — И тут же объявил: — Семьдесят пять.
— Я не грабил, — хмуро сказал Макар. — Я хотел вернуть республике… ее достояние.
— Какой республике, мил человек?
— Советской Республике рабочих и крестьян, — твердо сказал Макар.
Лагутинцы оторвались от карт и уставились на Макара.
— Дед, — снова объявил худой, и играющие опять уткнулись в карты. — У меня, господа, квартира.
Худой отложил в сторону ситцевый мешочек и взял в руки наган.
— Комиссар? — тихо спросил у Макара.
— Нет.
— Коммунист?
— Да.
Худой вздохнул.
— Я вычеркиваю вас из списков живущих на этом свете. Как члена партии коммунистов.
Он заложил в пустой барабан всего три патрона и повернул его. Потом поднял наган и прицелился в Макара.
Бородачи, охранявшие Макара, взяли его за плечи, но Макар резким движением скинул их руки.
— Стреляй!
Худой продолжал целиться.
— Попытаем судьбу, — сказал он, нажал спусковой крючок.
Выстрела не последовало — боек ударил в пустое гнездо, где не было патрона.
— Повезло, — все так же бесстрастно сказал худой и, отложив наган в сторону, снова взял ситцевый мешочек. — А ведь не правда ли, хочется жить?
Макар не ответил.
— По глазам вижу — хочется. Так вот ведь, подумайте только, какая несправедливость: вам жить хочется, а вы жить не будете, мне же совсем не хочется, а я буду.