Мир Родины

Гаррисон Гарри

– Вы станете важным участником международной конспиративной организации, которая надеется свергнуть нынешние правительства мира и восстановить демократию для тех, кто был лишен ее на протяжении веков.

– Это все?

Она рассмеялась, и какое-то напряжение словно бы растаяло в воздухе.

– Вам лучше как следует подумать, прежде чем соглашаться, – сказала Сара. – Это чревато серьезными опасностями.

– Похоже, что я принял решение в тот самый момент, когда солгал Службе Безопасности. Я уже очень глубоко увяз, а знаю при этом слишком мало.

Я должен знать все.

– И узнаешь все. Вечером. – Она подошла к окну, отдернула занавеси и выглянула. Затем вновь зашторила окна и села. – Джон через несколько минут будет здесь и ответит на все твои вопросы. Эту встречу трудно было устроить, и поэтому решили, что самое главное будет сказано тогда, когда ты дашь согласие. Я только что сообщила им об этом. Джон, конечно не настоящее имя, и ты по той же причине будешь носить имя Билл. И на нем будет вот такая штука. Наденешь ее и ты.

Она протянула ему мягкий предмет, похожий на маску.

– Что это?

– Исказитель лица. Он собран из утолщающих и сдавливающих пластин. Подбородок станет шире, нос сплюснется, а черные очки скроют глаза. И тогда, если случится беда, ты не опознаешь Джона, а он не сможет выдать тебя.

– Но ты меня знаешь. Что, если тебя схватят?

Прежде, чем Сара успела ответить, из молчащего радио послышались частые гудки. Четыре быстрых сигнала, и ничего больше.

Но эффект оказался поразителен.

Она в мгновение ока оказалась на ногах, вырвала у него из рук исказитель лица и скрылась в соседней комнате.

– Сними пиджак, расстегни рубашку, – бросила она через плечо.

Через несколько минут она вернулась в очень прозрачном черном халате, окантованном розовыми кружевами. Последовал стук в дверь.

– Кто там? – спросила она через тонкую перегородку.

– Полиция, – был короткий страшный ответ.

9

Когда открылась дверь, офицер в форме даже не взглянул на Сару – лишь прошел мимо нее и направился к Яну, сидевшему в кресле с бокалом в руке. На голове у офицера был специальный уличный шлем с опущенным забралом. На нем была толстая форма из многослойной защитной ткани, а пальцы находились рядом с большим автоматическим пистолетом, внушительно свисавшим с бедра. Он встал перед Яном и медленно оглядел его сверху донизу.

Ян отхлебнул из бокала и решил не показывать страха, каким бы то ни было его положение.

– Что вы здесь делаете? – рявкнул Ян.

– Извините, ваша честь, – слова полисмена заглушала лицевая пластина, и он откинул ее. – Служба. – Выражение его лица было профессионально пустым. – Видите ли, иногда встречаются джентльмены, нарушающие чужой покой. Такое недопустимо в городе, где строго соблюдается порядок. В последнее время подобное не случалось. Но сейчас появился новый нарушитель. Иностранец. Итальянец, сюда прибыл временно. Вы можете сказать, что мы поступаем не по-джентельменски, но мы тоже не хотим тревожиться лишний раз. У вас все в порядке?

– Было в порядке, пока вы сюда не ввалились.

– Я

могу понять ваши чувства. Но это незаконно, ваша честь, не забудьте. – Мягкие слова обладали сильным подтекстом. – Мы действуем в ваших интересах. Вы еще не заходили в другую комнату?

– Нет.

– Тогда я должен взглянуть. Никогда не знаешь заранее, что можно обнаружить в этих кроватях.

Ян и Сара в молчании глядели друг на друга, а полисмен в это время топал по комнатам. Наконец он вернулся.

– Все в порядке, ваша честь. Развлекайтесь. Доброй ночи.

Он вышел, и Ян почувствовал, что его трясет от ярости. Он поднял кулак на закрытую дверь. Но Сара схватила его за плечи и прижала палец к губам.

– Они всегда так делают, ваша честь. Взламываются, грубят, напрашиваются на скандал. И все испортят. А сейчас мы будем чудесно проводить время, и вы все забудете.

Говоря так, она крепко прижималась к нему, и гнев его исчез, как только он сквозь тонкую ткань халата почувствовал теплоту и близость его тела.

– Выпейте еще этого славного итальянского напитка, – сказала она, оторвавшись от него и подойдя к столу. Она звенела о бутылку бокалом, который держала в левой руке, а правой что-то быстро написала на листке бумаги. Вернувшись, она протянула ему не бокал, а записку:

«Возможно, в этой комнате магнитофон. ТЫ РАССЕРЖЕН. СЕЙЧАС ЖЕ УХОДИ».

– Не думаю, что мне хочется пить. И часто к тебе наведывается полиция?

– Это ничего не значит...

– Для меня это значит многое. Дай мне пальто. Я ухожу.

– Но деньги. Вы обещали...

– Два фунта за выпивку. Больше ты ничего не получишь.

Когда она вручала ему пальто, у нее уже была готова вторая записка.

«С ТОБОЙ СВЯЖУТСЯ».

Она взяла его за руки и быстро поцеловала в щеку, прежде чем отпустить.

Прошла почти неделя, прежде чем с Яном вновь связались. Работа в лаборатории стала продвигаться медленней, так как он не мог отдаться ей целиком. Хотя ему по-прежнему грозила опасность, – а с тех пор, как он связался с подпольем, она, вероятно, еще больше возросла – он был значительно более спокоен. И менее одинок. Это было важно. Пока он не поговорил с Сарой, как бы не коротка была эта встреча, ему совершено не с кем было поделиться. Не с кем поговорить о поразительных открытиях и сомнениях. С двойственным существованием было покончено, должно было быть покончено, поскольку он верил, что вскоре к нему придут.

За несколько недель у него вошло в привычку заходить в бар возле смежной лаборатории, чтобы выпить рюмочку-другую прежде, чем идти домой. Бармен, толстый, дружелюбный, был специалистом по смешиванию коктейлей. Репертуар его, похоже, не имел границ, и Ян остановился на полудюжине самых интересных смесей.

– Брайан, как называется тот горько-сладкий напиток, который я пил несколько недель назад?

– Коктейль «негрони», ваша честь, происхождения итальянского. Вам понравилось?

– Да, похоже, он расслабляет больше других.