Мир смерти (тетралогия)
Шрифт:
— Лучше смерть, чем жизнь в цепях!
— Перестаньте нести чепуху. Лучше жить в цепях и искать возможность избавиться от них. Возможность выжить значительно привлекательнее смерти. Кончайте болтать и ешьте. Мы ничего не можем сделать, пока вы не поправитесь.
Остальную часть дня цепочка рабов двигалась по песку, и Ясону удалось, поддерживая Майку, найти два креподжа — так назывались съедобные корни. Люди остановились только перед сумерками и с облегчением опустились на песок. При раздаче еды Чака выделил им порцию побольше — очевидное признание успехов Ясона. Они были очень утомлены и уснули, как только стемнело.
Следующее
— Мясо! Сегодня будет мясо!
— Чака убил росмаро! Чака — замечательный охотник!
— Да здравствует Чака, великий добытчик еды! — присоединился к остальным Ясон. — Когда мы будем есть?
Чака, не обращая ни на кого внимания, сидел отдыхая на песке. Потом разрядил самострел, подошел к зверю и вырезал стрелу, оставив нож в теле животного.
— Собирайте ветки для костра,— распорядился он. — Ты, Описван, возьмешь нож.
Волоча ноги, Чака отошел, уселся на дюне и направил самострел на раба, приблизившегося к зверю. Описван вытащил нож и принялся свежевать тушу. Пока он работал, Чака не сводил с него глаз, держа на прицеле.
— Однако наш рабовладелец — доверчивая душа, пробормотал Ясон, присоединяясь к рабам, занятым поисками топлива для костра.
Чака, по-видимому, постоянно опасался за свою жизнь. Попытайся Описван использовать нож для чего-нибудь другого, он тут же получит стрелу в затылок.
Вскоре набралось достаточно веток для костра, и когда Ясон вернулся со своей долей, росмаро был разрублен на куски. Чака отогнал рабов от кучи хвороста и извлек из сумки еще одно приспособление, заинтересовавшее Ясона. Хотя он прежде никогда не видел подобного, сразу же узнал средство для добычи огня. Чака раздул его, пока не мигнул язычок пламени.
Откуда появились огниво и самострел? Они свидетельствовали о наличии на планете более высокого уровня развития, чем рабовладельцы-кочевники. Позже, когда они грызли поджаренное мясо, он отвел Майку в сторону.
— Еще есть надежда. Эти невежественные разбойники никогда не сумели бы сами сделать самострел или огниво. Откуда они у них появились? Готов поклясться, что у стрелы стальной наконечник.
— Что это значит? — удивленно спросил Майка.
—
— В таком случае, мы можем спросить у Чаки, где он их взял, и отправиться туда. Должно быть какое-то правительство, мы с ним свяжемся, объясним ситуацию и добьемся отправки на Кассилию. Пока мы не улетим, я не буду добиваться вашего ареста.
— Вы очень любезны,— поклонился Ясон. Майка был совершенно невозможен, и Ясон прибег к другому средству. — Неужели вы по-прежнему хотите отвезти меня на смерть? А ведь мы товарищи по несчастью, и, кроме того, я спас вам жизнь.
— Я огорчен, Ясон. Я вижу, что хотя вы и олицетворяете собой зло, но не все в вас так необратимо. При соответствующем воспитании вы бы заняли, в обществе подобающее место. Но мои наблюдения не должны влиять на чувство долга: не забывайте, вы совершили ряд преступлений и должны понести наказание.
— Чака сыто рыгнул под своим шлемом-раковиной и крикнул:
— Эй вы, свиньи, хватит жрать! Вы станете слишком жирными! Соберите мясо, еще не скоро стемнеет, и мы можем отыскать немало креподжей. Пошевеливайтесь!
И цепочка снова двинулась по пустыне. Было найдено еще много съедобных корней, к тому же пополнили мехи водой из ключа, что бил из песка.
Солнце клонилось к горизонту. И тут Ясон заметил в той стороне цепочку пятнышек. Он подтолкнул локтем Майку, хромавшего рядом.
— Взгляните, подходит какая-то компания. Интересно, предусмотрена ли эта встреча программой?
Страдающий от боли Майка не обратил на слова Ясона внимания. Так же поступили и остальные рабы и сам Чака. Скоро стало видно, что это цепочка людей, занятых, очевидно, тем же сбором креподжей. За ними шел хозяин. Цепочки медленно сближались.
Приблизившись к груде камней, цепочка рабов остановилась. Видно, это был межевой знак, обозначавший границу владений. Чака поставил ногу на один из камней, ожидая, пока приблизится вторая цепочка. Она тоже остановилась у межевого знака. Обе группы равнодушно, без всякого интереса смотрели друг на друга, и лишь хозяева несколько оживились. Второй хозяин остановился шагов за десять от Чаки и поднял над головой каменный молот.
— Ненавижу тебя, Чака! — проревел он.
— Ненавижу тебя, Фасимба! — был ответ.
Обмен проклятиями, очевидно, был так же формально необходим, как и па-де-де в балете. Оба, потрясая оружием, выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный наряд, как и Чака. Только вместо раковины на голове у него был череп росмаро, усаженный несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Оба они, очевидно, были рабовладельцами и положение их было равным.
— Я убил сегодня росмаро, второго за десять дней, — сказал Чака.
— Хорошая добыча. Отличный росмаро. А где два раба, которых ты мне должен?
— Я должен тебе двух рабов?!
— Да, ты должен мне двух рабов, не притворяйся. Одного — за железную стрелу, что я принес тебе от дзертаподжей, а второго взамен убитого.
— У меня есть для тебя два раба. Вчера я захватил их, они приплыли из-за океана.
— Отличная добыча.
Чака зашаркал вдоль цепочки рабов, пока не подошел к рабу, который днем вызвал его гнев. Рывком поставив раба на ноги, он подтолкнул его ко второй толпе.