Мир свалки. Дилогия

Грог Александр

– Что я направление определить не могу?
– обиделась Слухач.

Восьмой почесал затылок и сказал, что видел таких в Желтой провинции, которые вовсе на человеческом языке не разговаривают - кудахчут что-то свое - даже языком назвать нельзя, может это?

Слухач же в ответ ему свое непонятное - едва ли не лахудровую мысль, что ей все равно каким языком произнесено, потому как направленные мысли от всех одинаковые, одного цвета, каким бы языком не было произнесено - желтым, черным или полосатым, а услышит в своем спектре, потому как слышат друг друга не тем, чем слышит ухо.

–

А чем?
– удивился Восьмой.

И Слухач приложила руку к месту, где у Восьмого было бы сердце, а у нее, у Слухача, нечто другое - очень соблазнительное. Тут Восьмой подумал - интересно, что бы она услышала, когда ее ребенок сосет? И чуточку зарделся.

Было подобное уже. Хотя про 'это' тогда спрашивал, а только разоткровенничался - рассказал, что ребенка хотел себе сделать когда-нибудь, когда статус выработает.

– Так в чем дело?
– удивилась Слухач.
– Делай сейчас!

– Прямо сейчас?
– растерянно спросил тогда Восьмой.

– Сейчас.

– С тобой?

– Со мной!

– Я, вообще-то, человечьего хотел, - смущенно сказал Восьмой.
– Не уродского...

Разнимать их пришлось Лекарю, ему же и ссадины заделывать, ухо Восьмому подшивать - шесть швов наложил.

'И чего такого сказал, чтобы так на человека бросаться?' - думал Восьмой.

Потом сообразил, что ей, должно быть, не столько ребенка хочется, как сам процесс нравится. Есть такие на это дело подсевшие. Но Восьмой ко всему этому подходил ответственно, совсем по другому - ему главное внутренний заряд накопить и применить к делу. А если получится, что в пустое сработал, зачем это надо? Нелепость одна... Нет ничего хуже, если ребенок уродским получится. И как только не понимает - какой это риск? Что который год Восьмой терпит, в себе то самое копит, из чего дети получаются. Аж звенит иногда, но терпит!

Другое стал прикидывать - убьют его теперь, когда он не нужен, или не убьют? С одной стороны - вроде бы действительно уже не нужен - довел. А с другой - кто выводить будет? Есть и третья сторона, которая Восьмому вовсе не нравилась: очень похоже, что собирались обосноваться здесь надолго. Кем им при этом случае приходится Восьмой, на какой собственно срок - непонятно.

Из всех больше всего боялся Мастера, но Мастер сейчас раненый, и, хоть урод он конченый (на иные его поделки - то, что с собой делает - глянуть страшно!) непохоже, что скоро оклемается.

Мастер все еще лежит. Конечности свои кверху держит. Руки, ноги себе наращивает и лицо. Зрелище крайне неаппетитное. Лицо у него тоже пострадало, когда кислотный червь под ним лопнул. Вообще-то кисти рук-ног сохранились, только совсем без мяса. Он на них отстоял, на своих четырех точках, пока способ нашли его оттуда выдернуть. восьмой представить не мог, какие боли тут надо перетерпеть, и сейчас видно не сладко. сильный характер у Мастера. Другой бы куляться стал и пропал, другой бы покрепче выбраться бы попытался самостоятельно и тоже пропал бы. Впрочем, тут любому, кроме Мастера, каюк, попробуй такое нарастить... Еще теперь и Желудок этот.

Спрашивал Лекаря насчет их занятий.

– Зачем?

– Узнаем больше.

– Желудок узнает?

–

Да, - согласился Лекарь.
– Желудок узнает.

– И расскажет?

– А как же иначе?
– удивился Лекарь.

– А если не расскажет? Что-то себе оставит?

'Действительно, - думал Восьмой, имеющий привычку все примерять на себя.
– Чем Желудку быть благодарным? Тому, что на нем все проверяют? Все свои уродские выдумки?'

Словно тень прошла по обычно жизнерадостному лицу Лекаря.

– Поймем, - сказал Лекарь.
– На нем все нарисовано. Как на тебе!

Тут уже Восьмой заволновался - как, если правда? Считывают они с него то, что думает! Ладно, если он о Лекаре и Лунатике мало что думает, да и Желудке тоже, Мастера попросту боится до судорог, а вот то, что у него о Слухаче и Хамелеоне иногда проскальзывает... Ой! И как бы эти мысли... Ведь за такие мысли придет им в голову скормить Восьмого Желудку, чтобы, например, проверить, передадутся ли ему его, Восьмого, стрелковские навыки? С них станет! И опять испугался - как, если эту мысль тоже прочли? получается - сам предложил?!

– Не потей!
– сказал Лекарь.
– И так жарко!..

Сейчас у Слухача поинтересовался - получилось что-нибудь с Желудком или нет?

– Пока только с иксами получается, - сказала Слухач.
– Как ты думаешь, сколько Иксов на Свалке может быть?

– Зачем?
– спросил Восьмой.

– Что?

– Зачем вам Иксы?

– Если Икс не такая уж и большая редкость, как ты говоришь, если Желудок с ними управится, а пока он управляется и уже несколькими разом. Если их все- разом направить на город, на мэрию, казармы, ... и еще кое-куда...

Восьмой онемел - смотрел вытаращив глаза. А Слухач продолжала увлеченно:

– Можно попробовать выращивать. Не знаешь, как они - быстро растут?

На город?!! Выращивать Иксов?! А там чем кормить думаете? Да, хотя бы и здесь чем кормить?! Но не спросил, поскольку побоялся ответа еще более страшного... Уроды!!!

– Помнишь, ты мне рассказывал про начальника, который собирает чучела?
– искушала она.
– Разве не заманчиво привести ему в дом Икса? Он просил чучело, а ты ему - живого! Пусть сам набивает!

И захихикала. Тут даже Восьмой, в каком дурном настроении не находился, тоже улыбнулся, представив себе это зрелище... Но потом отрезвел. Там ведь не один господин начальник. А здесь он - один Восьмой Стрелок и Иксов вокруг пытаются вырастить...

Лекарь лечил Мастера и книги лечил по одной. Лунатик их проглядывал, и взгляд у него был совсем никакой - смотрит вокруг себя и не видит, вернее, понятно, что видит что-то другое, то, что сейчас внутри книги. Хотелось бы Восьмому разок его глазами увидеть книжное - такое ли оно, как сам себе представляет? муниципальную библиотеку вспомнил... Там картинки завлекательные, Хамелеон завлекательная, как картинка, несколько раз ее видел такой, что... Здесь еще одно неудобство - Лидер. Никак не отвязаться, капризов много, все время хочет в корзине сидеть, а Восьмой вроде бы должен ее носить. Остальные уроды смотрят сурово, приходится носить по дому, иначе не засыпает. Взял книгу - поскучать под текст, отняли.