Мир Темной звезды. Том 2
Шрифт:
— В основе дружбы всегда лежит взаимная выгода, — ответила она. — А сейчас, когда от меня ей никакого проку, она больше не друг мне. Она не будет заниматься моими детьми. И я ее не обвиняю в предательстве. Я бы точно так же отнеслась и к ее детям, попади она в то положение, в котором сейчас нахожусь я.
Над полем раздался нежный голос Магнуса. Садира повернулась в сторону и увидела Певца Ветров, застывшего метрах в ста от них. Он стоял прямо под парящим в воздухе флатером. Его черные глаза неотрывно смотрели на пульсирующее тело хищника. Уши Певца Ветров медленно поворачивались взад
— Что это делает Магнус? — с тревогой спросила Садира.
Летающий хищник опустил вниз свои лентообразные руки и позволил им раскачиваться на расстоянии нескольких метров от земли. Прозвенела нежная трель.
— Кажется, Магнус разговаривает с флатером, — ответила Раин, продолжая шитье. — Я бы оставила его в покое, иначе мы можем помешать ему и отпугнуть флатера.
Спустя несколько минут Раин оторвала нитку и отложила в сторону новый бурдюк для воды. Отрезав еще несколько сухожилий от ног птицы, Раин попросила Садиру сесть рядом с ней. Обе женщины занялись изготовлением оружия, привязывая острые как бритвы когти эрдлу к концам его костей.
Женщины уже почти закончили работу, когда Садира неожиданно заметила, что ее и Раин окружает более десятка детей, отдаленно напоминавших человеческие силуэты. У них были похожие на веревки конечности, змеевидные туловища и синие угольки там, где полагалось быть глазам. Колдунья оглянулась вокруг, пытаясь обнаружить живые существа, которые отбрасывали эти тени, но не увидела никого, даже тогда, когда подняла голову и обратила взор к небу.
Одна из теней протянула руку к желудку эрдлу, который Раин только что закончила зашивать, придав ему вид бурдюка. Когда пальцы тени коснулись бурдюка, он сразу же почернел и стал частью тени.
— Кто они? — недоуменно спросила Раин, тоже заметившая окружавшие их темные фигуры.
— Это призраки, — ответила Садира, вспоминая описание Умбры, сделанное в свое время Рикусом. Одновременно ей пришел на ум рассказ Эрстала о двух карликах, которые отправились к башне Пристан. Эти карлики использовали обсидиан для подкупа теней. — Я думаю, что они живут в башне.
Раин встала, по-видимому, ее не интересовало, откуда они взялись.
— Скажи им, чтобы они вернули бурдюк для воды! — приказала она, указывая своей самодельной пикой на темные силуэты.
— Каким образом? — спросила Садира.
Когда кольцо теней вокруг Раин начало сужаться, она прибегла к несложному колдовству в целях самозащиты. Луч света ударил в землю из ее руки. С его помощью она пыталась отгородиться от темных фигур, расположившихся у ее ног. Но ее усилия привели лишь к тому, что силуэты стали еще чернее и плотнее.
Одна из теней перестала беспокоить Раин. Ее тело начало уплотняться и принимать пространственную форму, после чего тень опустилась на колени.
Став трехмерной или, другими словами, объемной, тень поднялась с колен на ноги. Ростом она была с великана, возвышаясь над Раин подобно тому, как Раин возвышалась над Садирой.
— По какому праву вы охотитесь на наших землях? — требовательно спросила тень, у которой из открывшейся голубой щели, служившей, по всей видимости, ей ртом, клубился черный туман.
Вместо ответа Раин отступила назад, успев бросить при этом быстрый взгляд в сторону Магнуса. Когда она увидела, что Певец Ветров и летающий хищник все еще продолжают петь друг для друга, она громко позвала:
— Магнус, оставь флатер в покое и беги скорее сюда!
Когда тот, видимо не расслышав ее, продолжил увлеченно петь, тень обратила свой взор на землю, где расположились ее товарищи, и указала им рукой в направлении Певца Ветров. Несколько темных силуэтов сорвалось с места и ринулось в сторону Магнуса, скользя по траве подобно тому, как плавно скользит пловец по зеркальной поверхности водоема. Добравшись до Певца Ветров, они стали кружиться вокруг него в каком-то безумном хороводе. Через несколько мгновений они остановились, начали уплотняться и принимать объемную форму, после чего поднялись на ноги.
Пронзительная трель флатера внезапно оборвалась, и его ленты-руки молниеносно стрельнули вниз, чтобы схватить Магнуса. Певец Ветров тоже прекратил петь, закричав от невыносимой боли. Ленты сразу же начали втягиваться обратно, хотя хищник, вместо того чтобы поднять тяжелого Певца Ветров в воздух, наоборот, сам стал спускаться к нему. Тени, плотным кольцом окружавшие Магнуса, мгновенно растворились в воздухе, утратив свою трехмерность, и так же быстро устремились прочь от него, как и считанные мгновения назад окружили его.
Раин громко закричала от ужаса и со всех ног бросилась к Магнусу.
Садира тоже собралась было последовать за ней, но тут тень, которая до этого разговаривала с ее сестрой, неожиданно загородила ей дорогу.
— Вся дичь на этих землях принадлежит нам, — прошипел темный силуэт, хватая Садиру за кисть руки. Черное пятно стало медленно распространяться по ее руке, сопровождаясь болезненным онемением от холода. Колдунье показалось, что оно забирает все тепло из ее тела. — Как же вы собираетесь заплатить за свое преступление?
— Прости нас. Мы понятия не имели, что эти птицы принадлежат кому-то, проговорила Садира, вырывая руку. Но тень снова преградила ей дорогу, не давая пройти вперед. Садира указала рукой на груду мяса и костей эрдлу: Разве это выглядит так, как будто мы…
Ее прервал разнесшийся над пустошью громовой голос Магнуса, модулировавший одну и ту же басовую ноту. Звук был настолько глубоким и полнозвучным, что Садира на мгновение оглохла. Резонирующая вибрация была настолько сильной, что от нее затрещали суставы и задрожали мышцы живота.
Бросив взгляд через поле, Садира увидела, что ее сестра добежала до Магнуса и начала ожесточенно рубить ленты, опоясавшие Певца Ветров. Но все ее усилия не привели ни к чему, кроме того что она вся перепачкалась слизью. Магнус отшвырнул ее в сторону. Его голос зазвучал еще громче.
Через мгновение из пустыни налетел с диким ревом обжигающий вихрь, принесший с собой тучи раскаленного песка и камней. Он поглотил Певца Ветров и летающего хищника, по телу которого прокатилась серия волнообразных колебаний, перешедших затем в бешеную пляску его голубых внутренностей.