Мир Терского фронта. Тетралогия

Рыбаков Артем Олегович

Я сел рядом с ним, а остальные ребята разместились сзади.

Взревел шестицилиндровый «камминс», и машина плавно тронулась. Ещё когда садились, я разглядел на передней панели под рацией «морду» автомобильной магнитолы и сейчас, покопавшись в нагрудном кармане, выудил оттуда флэшку и вставил в соответствующий разъём.

— Ну что, начнём дорогу с хорошей песни, друзья? — И я выбрал в меню одну из песен. Её ещё мой отец любил. И я вот уже лет десять, не меньше, начинал почти все свои путешествия с прослушивания этой песни. Такой вот у меня своеобразный талисман.

Du gehst mir nach, ich folge dir

ein Kopfgeld gibt es f"ur dein Haar

ich kenne deine Spur

du lockst mich weiter weg von hier

du bist so jung wie ich’s nie war

hier gibt es keine Uhr, [188] —

выводил,

как и сорок пять лет назад, хриплый, но мелодичный мужской голос. Тушканчик и Говорун эту песню знали, а Чпок поинтересовался:

— О чём они поют?

— Про охоту и погоню… — дал я краткий перевод.

Du gehst zu weit f"ur mich allein

jetzt jagt man alle Hunde los

und l"asst die Falken fliegen

du kommst nicht weit, das Land ist klein

und deine Augen sind so gross

nur ich kann dich noch kriegen

bleib

bleib stehn oder ich schiess auf mich .[189]

— Красиво поют, — высказал свои впечатления Чпок и тут же спросил: — Это шведы?

— Немцы, — вместо меня ответил Тушканчик, ходивший со мной в походы раз десять и знавший историю этой песни. — Заноза, я, кстати, сам перевёл её. Песня хорошая, только припев немного неправильный, дурацкий, я бы сказал.

— Да ну? — удивился я. — Ты же вроде немецкого не знаешь.

— Я со словарём пыхтел, — не смутившись ответил Иван.

— А, ну, если со словарём, тогда конечно… Проигрыш закончился. И древний певец снова запел:

Ich fang die Doppelg"anger ein

dein Name steht an jedem Haus

du bist sch"on lang verraten

du kannst nicht immer schneller sein

bald wirst du m"ud, dann ist es aus

dann kommen die Soldaten

bleib

bleib stehn oder ich schiess auf mich .[190]

Когда песня закончилась и заиграла следующая, печально-шарманочная «Думы о смерти», я сделал звук потише и повернулся к Мистеру Шляпа:

— Саша, а ты что не у себя? Как я слышал, ты вроде на северо-востоке сейчас прикреплён.

— Верно, в Бежецке группой руководил, но меня сам Андреич сюда

выдернул. Курсы повышения и всё такое. — Похоже, что внезапный переход из руководителя группы в рядовые бойцы несколько огорчал Александра. — Не, с тобой, Илья, работать только в радость, но странно как-то…

— Думаю, Андреичу до маразма ой как далеко, — дипломатично ответил я. — Его резоны нам, простым смертным, понятны после получаса объяснений становятся.

— Угу, кто бы говорил, — хмыкнул Шляпа. — Тоже мне, простой смертный выискался.

И все ребята в машине не рассмеялись, конечно, но усмехнулись — это точно.

— Илья, а ты у меня экзамен примешь, если время будет? — спросил Саламандр.

— Какой экзамен? — несколько удивился я.

— Ну, по рукопашному бою. Тушканчик же у тебя учился, — и он кивнул в сторону сидевшего рядом Следопыта, — а я — у него.

Надо сказать, что эта сторона моей насыщенной жизни была известна немногим. Батя мой начал заниматься вьетнамской ветвью Вин Чуня ещё в середине восьмидесятых, как он не очень понятно говорил — «подпольно и лесопарково». Мастер Занг, так звали его учителя, гонял занимающихся и в хвост и в гриву, так что толк из большинства получился. Меня отец, не обращая внимания на протесты мамы, начал тренировать в три года. (Это я уже позже понял, вспомнив нашу возню.) А в пять начал заниматься со мной по-серьёзному — каждый день, так что к восьми годам я уже мог спокойно накостылять двенадцатилетнему. Чем, по правде, частенько и пользовался. Но не из хулиганства, а по необходимости. Большая Зима как раз на спад пошла, и народ, кто побеспокойнее, потянулся в тёплые края. Так в общину нашу за одно только лето сто семьдесят семей перебрались! И большинство — с детьми. Среди них много питерских было, и часть, уж не знаю с какого перепою, попробовали нас, «тёмных тверичей», уму-разуму поучить. Да не срослось у них…

Потом уже, когда мне четырнадцать исполнилось, батя распорядился тех ребят, которых я, как мне казалось, тайно тренировал, в Следопыты принять. И меня с ними заодно. Это, собственно говоря, и была первая «кладка». До того Следопытами люди сами становились.

Глава 8

За 9472 километра от Твери.

Ферма «Вересковый приют».

Высокий сухощавый мужчина поставил на стол чашку с недопитым гватемальским кофе и, взъерошив совершенно седые волосы, откинулся на спинку кресла.

«Господи, стоило тогда затевать всё это, чтобы сейчас начальник Объединённого комитета штабов занимался такой вот ерундой? — И он с ненавистью посмотрел на лежащую перед ним на столе папку. — Техасская республика просит о предоставлении ей пяти вертолётов для отражения наступления мексов. Мог ли кто тридцать лет назад представить, что южная граница Техаса будет проходить по линии Пасадена — Остин — Уичита-Фоллз? А что название Нью-Мексико будет означать то, что оно значит на самом деле? Да меня бы в пять секунд упекли в жёлтый дом!»