Мир Терского фронта. Тетралогия
Шрифт:
Ни с правой, ни с левой стороны от машины никого не было, а вот в щель в заднем бампере я разглядел силуэт в непривычном «камке». Человек присел на одно колено у исковерканного и изоржавленного остова вазовской «девятки» метрах в пятнадцати от моего укрытия. Молодой мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи, с правильными чертами европейского лица, блондин, рост из-за позы определить сложно, но по первым прикидкам — не ниже ста семидесяти пяти сантиметров. Камуфляж я такой видел, но не мог вспомнить, где и когда. Блёклые зелёные и коричневые пятна на куртке нерусского кроя. Разгрузка непривычного образца, «Калашников» в руках, из подсумка за левым плечом торчит антенна рации-малогабаритки. Человек склонил голову немного набок, очевидно слушая распоряжения, которые ему сейчас давали по этой
Тут незнакомец повернулся, и я увидел, что то, что я принял поначалу за «калаш», на самом деле не он, а «Галил»![170] Всё сразу стало на свои места, и я вспомнил, где и когда видел такой камуфляж. Шмотки армии бывшей независимой Эстонии носили наёмники-кайтселитчики,[171] что вот уже много лет прут и прут на Новгородчину и доставляют много проблем вологодским дружинникам.
«Интересное кино! Это по какому такому поводу чухна так далеко на юг забралась?» Жители Скандинаво-Балтийской конфедерации, в разговоре называющие себя «гражданами Великой Балтии» и наследниками викингов, действительно были в наших краях гостями редкими. И, положа руку на сердце, не сильно желанными. Во время БП Швеция и Финляндия практически не пострадали, как и прибалты. И две первые страны, поводив жалом и прикинув расклады, резонно рассудили, что на выжженных атомным огнём полях Центральной Европы делать нечего, и начали нешуточную экспансию на юго-восток. Где, к немалому удивлению, столкнулись с упорным сопротивлением «эттих тикких русских». Новгородцы с псковичами жестко воспротивились «интеграции в европейское сообщество», использовав при этом все доступные средства, включая запасы бывшего ЛенВО.[172] Костяком армии Новгородской республики стали ребята из Псковской десантной дивизии.[173] А уж они-то, с какого конца за автомат браться, знали неплохо. Благо, как рассказывал один из офицеров, все годы до БП дивизия с Кавказа не вылезала и даже с грузинами повоевать успела. Про них кино сняли, «Грозовые ворота» называется. (Хотя вы можете и не знать, не все ведь такие киноманы, как мой названый брат.) И пришлось «кордым и несависиммым» убраться восвояси, да ещё и территорию свою потеряли. Граница, она же линия фронта, теперь проходит через Кунду — Тарту — Валгу. Знаю я эти подробности потому, что самому там повоевать пришлось, да и позже с караванами хаживал, и с местной «контрой» отношения устанавливал, а там дядьки матёрые, что ещё в Особом отделе при старом мире служить начали. Министр Общественного контроля до БП уже майором был. Помню, он всё от нашего социального устройства сильно обалдевал, но после встречи на высшем уровне в Боровичах новгородцы успокоились, посчитав, что «в каждой избушке свои погремушки», а союзники мы вполне вменяемые.
А скандобалты, или по-нашему «шкандыбалы», перенацелились на север. Даже идею пропагандистскую попробовали пихнуть: «Братство финно-угров». Но коми, пермяки и мордва на эти приколы не повелись, предпочтя образовать свое государство, очень плотно сотрудничающее с новгородцами и вологодцами.
Вспоминая все эти расклады, я не забыл и о делах текущих — вставил разъём местной антенны в гнездо своей рации и запустил сканирование. Я не такой уж и спец в радиоделе, но тут задача банальна, техника почти всё делает за тебя.
«Так, вот переговоры двух наших патрулей, что отреагировали на моё сообщение…» Я немедленно нажал тангенту:
— Заноза, Бурому и Трансильванцу! Как слышите? Приём!
— Бурый тут, — немедленно откликнулся командир одной группы.
— Трансильванец приветствует тебя, — вторил ему другой.
— Ребята, без подмоги не суйтесь, у пришлых «крупняки», ПТУРС и народу до хрена! Если сможете, возьмите «языка». Или шумните, я сам попробую взять. Как поняли?
— Поняли тебя хорошо, Заноза, но нам ещё полчаса до твоего района, — ответил Витя по прозвищу Трансильванец.
— А мне не меньше часа, я в болоте сейчас.
— Ну,
— Понял тебя. Отбой.
— Инфо принял. Отбой.
Не то чтобы от сердца отлегло, но, предупредив сразу две группы, можно быть уверенным, что самое позднее через час в округе будет не протолкнуться от наших ребят. Не зря же Виталий Андреевич верховодит в совете Следопытов. Знаю, что некоторые неразумные соседи его иначе чем «ЭсЭс» не называют, но орган это не авторитарный, а консультационно-совещательный. По крайней мере, номинально.
«Ой, а что это наш „кортый воин“ задёргался?» Я обратил внимание, что наёмник, сидевший до этого момента спокойно и где-то даже расслаблено, снова склонил голову набок и начал вертеться из стороны в сторону. Вертеться — это, правда, громко сказано. Он начал просто медленно поворачиваться из стороны в сторону, «сканируя» окрестные кусты и остовы машин, довольно часто попадающиеся в этом лесу. (Это наши их сюда отволакивали, расчищая много лет назад трассу «Москва — Питер».)
«Похоже, что у Дуба тоже кое-какая хитрая электроника имеется». Хотя что в этом удивительного? Скандинавия от бомбардировок практически не пострадала, а «Эрикссон»[174] и «Нокия»[175] далеко не все свои заводы в Китай перевели. Так что если он на шкандыбал работает, те с лёгкостью могли подкинуть «вкусненького».
«Язык» теперь был мне необходим позарез: одно дело, когда у меня мелкие разборки с чрезмерно ретивым или жадным нанимателем, и совершенно другое — когда появляется иноземный след. Тут уж вывернись и предоставь конкретные факты, а не домыслы. Доверие доверием, но конкретика в нашем деле необходима. Собственно, для этого меня Дубу и «посватали», хоть Андреич даже не намекнул, в чём дело, так — буркнул, что, мол, «мутный» клиент и что неплохо мне держать ушки на макушке. А теперь неподалёку от меня сидит человек, который может внести хоть какую-то ясность. Конечно, самого Дуба расспросить было бы намного приятнее, но он пока вне моей досягаемости. А тут всё довольно удачно складывается. Похоже, основная цепь «загонщиков» ушла вперёд, а отдельные «радиофицированные» бойцы используются в качестве мобильного резерва. Скорее всего, мои противники взяли пеленг, когда я первый раз вышел на связь, и надо сказать, сделали это довольно точно.
«Эстонец» встал и, пригнувшись, двинулся через подлесок по направлению к видневшемуся неподалёку остову грузовика. Теперь надо определиться: рискнуть мне и выбраться наружу с целью захвата или, плюнув на всё, спуститься в коллектор и двинуть на соединение со своими. Самое сложное сейчас — незамеченным и, главное, неуслышанным выбраться из «тахи».
Помучившись сомнениями секунд десять, я принял решение, осторожно поднял крышку люка и вылез наверх. Так, теперь вытянуть за собой автомат. Рюкзак же пусть пока полежит в тайнике — целее будет.
Осторожно выглядываю в оконный проём. Вон он, родимый. Притаился у большого куста бузины, напряжённо вглядываясь в ржавый «КамАЗ». Автомат в сторону — не пригодится он мне в ближайшие пару минут, а вот «стечкин», да с глушителем, — вполне, если дела пойдут хуже, чем планировалось. Засунув пистолет за один из ремней разгрузки, я осторожно переместился в «голову» просторного салона. От меня до будущего, как я надеялся, «языка» метров двадцать, от него до «КамАЗа» — примерно столько же. «Интересно, он авантюрист?» Я вытащил из одного подсумка гранату. Больше ничего достаточно удобного и приспособленного для метания под рукой не было. Не пистолет же, в конце концов, метать?
«Ну, поехали!» Путь отступления у меня был, и я особо ничем не рискую. Граната вылетела из окна и с глухим стуком ударилась о ствол толстого дерева, росшего метрах в пяти от джипа. Естественно, со стороны, противоположной той, где затаился «эстонец». Шуршание. «Хм, похвальная реакция! Первым делом откатился в сторону, не дурак, значит». Теперь я напряжённо вслушивался. «Так, хруст ветки… шорох прошлогодних листьев… а это он железяку какую-то задел. Я всё правильно рассчитал!»
Услышав подозрительный шум, «эстонец» решил использовать «Тахо» как укрытие и сам подошёл ко мне. Да так близко, что мне показалось, что я слышу, как он от волнения облизывает обветренные губы.