Мир тьмы
Шрифт:
— Врата закрываются, — произнес детский голос Эдейрн.
Волк, все еще державший в зубах мою шпагу, тревожно прижал уши. Но женщина, окутанная пламенем, не произнесла ни слова.
Она распахнула мне свои объятия.
Золотой туман подтолкнул меня в ее руки. Волк и существо в плаще с капюшоном встали по бокам. Пение постепенно перешло в рев, который, казалось, сотрясал весь мир.
— Тяжко, ох, как тяжко! — простонала Медея. — Помоги мне, Эдейрн! Помоги, милорд Матолч!
Костер погас. Вокруг нас простиралось не залитое лунным
Голос Эдейрн дрожал от страха.
— Медея! У меня не осталось… сил. Слишком долго задержалась я на Земле.
— Открой Врата! — вскричала Медея. — Приоткрой их хоть чуть-чуть, или мы навсегда останемся в потустороннем мире!
Волк присел на задние лапы, зарычал, и я почти физически ощутил, как из его тела вырвался огромный поток энергии. Да, этот волк мог быть кем угодно, только не зверем.
Золотой туман вокруг нас постепенно растворялся в сером «ничто».
— Ганелон! — взмолилась Медея. — Ганелон! Помоги мне!
Что-то сломалось во мне, и в образовавшееся пространство хлынула бесформенная тьма. Я чувствовал, как смертоносная тень зла распространяется по моему телу, захлестывает все мое существо.
— Он обладает силой, — пробормотала Эдейрн. — И он неразрывно связан с Ллуром… Пусть вызовет Ллура.
— Нет. Нет. Я не смею. Ллур? — В голосе Медеи звучал страх, но она смотрела на меня с надеждой во взоре.
Волк, лежащий у моих ног, рычал. Тело его напряглось, как будто он пытался открыть Врата, используя лишь грубую физическую силу.
Я окончательно погрузился в черное море тьмы. Мысль моя заметалась в ужасе бесконечности, не встречая преград, и…
Наткнулась на… что-то!
Ллур… Ллур.
— Врата открываются, — сказала Эдейрн.
Серое ничто исчезло. Золотой туман поредел и тоже исчез. Вокруг меня возвышались высокие белые колонны, заканчивающиеся куполом. Мы стояли на небольшом помосте, украшенном странными узорами.
Тень зла, захлестнувшая все мое существо, исчезла.
Необъяснимый ужас, отвращение к самому себе переполнили меня, и я упал на колени, закрыв рукой глаза.
Я вызвал… Ллура!
Два мира
Я проснулся с болью в каждом мускуле и некоторое время лежал неподвижно, глядя на низкий потолок. Внезапно я вспомнил все, что со мной произошло. Я повернул голову, обнаружив, что лежу на мягком диване, застланном шелковой простыней, с горой подушек. Комната, в которой я очутился, была меблирована очень просто. Полупрозрачное окно в нише не давало разглядеть, что происходит снаружи.
Рядом со мной на трехногом табурете сидело крохотное существо — рост его не превышал четырех футов — в плаще с капюшоном. Эдейрн.
Даже сейчас я не видел ее лица — оно оставалось
И вновь я услышал ее нежный детский голос.
— Не мучает ли тебя жажда, милорд Ганелон? Не голоден ли ты?
Я откинул шелковое покрывало и сел. На мне были надеты тонкая мягкая туника и брюки из того же материала. Насколько я мог судить, Эдейрн не шелохнулась, но внезапно портьеры, закрывавшие одну из стен, распахнулись, и в комнату бесшумно вошел мужчина, державший в руках накрытый салфеткой поднос.
Он был высок и мускулист; шлем с плюмажем, как у этрусков, красиво обрамлял его мужественное загорелое лицо. Его вид почему-то подействовал на меня успокаивающе, но когда я встретился с ним взглядом, спокойствию моему пришел конец. В его глазах — двух голубых озерах — потонул страх. Древний страх, до боли мне знакомый; страх, который мог сломить волю этого человека в любую минуту.
Он молча поставил поднос на диван и молча удалился.
Эдейрн кивнула.
— Ешь и пей. Тебе надо быть сильным, милорд Ганелон.
На подносе я увидел несколько мясных блюд, хлеб странной формы и бокал с бесцветной жидкостью — как выяснилось, не с водой. Сделав глоток, я поставил бокал на место и посмотрел на Эдейрн.
— Значит, я все-таки не сумасшедший, — сказал я.
— Нет. Душа твоя блуждала, ты был в ссылке, но теперь вернулся домой.
— В Кэр Ллур? — спросил я, сам не знаю почему.
Бесформенный плащ зашевелился.
— Нет. Разве ты не помнишь?
— Я ничего не помню. Кто ты? Что со мной происходит?
— Ты — Ганелон.
— Меня зовут Эдвард Бонд.
— И все же ты вспомнил себя… там, у Костра Нужды. Пройдет время, и ты все поймешь. Конечно, существует опасность… Кто я? Эдейрн, слуга Шабаша.
— И ты.
— Женщина. — Она рассмеялась своим нежным детским голосом. — Очень стараяженщина, самая старая на Шабаше, который когда-то насчитывал тринадцать магистров, а сейчас… Медея, милорд Матолч, — я вспомнил волка, — Гаст Райми — самый могущественный из нас и слишком старый, чтобы пользоваться своим могуществом, и ты, милорд Ганелон, который называет себя Эдвардом Бондом. Итого, пятеро. Говорят, когда-то Шабаш насчитывал сотни магистров, но даже я не помню, когда это было. Гаст Райми может вспомнить… если захочет.
Я закрыл лицо руками.
— Боже великий, я ничего не понимаю! Твои слова для меня пустой звук! Я даже не знаю, где нахожусь!
— Успокойся. — Я почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу. — Пойми только одно: ты потерял память.
— Это ложь.
— Это правда, милорд Ганелон. Твои истинные воспоминания стерли, заменили на искусственные. Не существует тех событий, которые, как ты считаешь, происходили с тобой на Земле. Вернее, они происходили, но не с тобой.