Мир в хорошие руки
Шрифт:
Ангелы заполошно забили крыльями, высматривая источник незнакомого и, возможно, опасного звука. Ла Керт, воспользовавшись моментом, сменил гигантские мечи на посох, до поры отдыхавший в перевязи за спиной.
– Хуливейген! – рыкнул вампир и ткнул своим инструментом в сторону демиургова трона.
Вот уж не знал, что и у них тут на букву «Х» посылают! Кристалл на конце посоха вспыхнул изумрудным огнем. В пещере бабахнуло, с потолка посыпались камни и песок, кто стоял на полу, попадали. Исуркхи заметались в воздухе, в панике натыкаясь друг на друга и создавая еще больший хаос. Внезапно поток солнечного
– Машура! Забираем братишку и валим отсюда! – завопил я, перекрывая хлопанье крыльев.
– Вот уж не знаю, – протянула девчонка где-то над моим ухом, – может, стоит его в гнезде на недельку оставить? Для профилактики?
Но су-бонг послушно пошел вниз и поплыл рядом с Динешем, уже бежавшим к проделанной Ла Кертом сквозной дыре – нашему пути к спасению. Бывший пилот покосился на сестру и метнул ненужный трезубец в зазевавшегося «ангела»:
– Что, Маш, научили тебя тут летать?
Девушка качнула су-бонг и «посадила» брата на борт. Саттардец повалился на меня, доска осела, шкрябнула дном пол, но выровнялась и тяжело устремилась к неровному проему, в который лился дневной свет и поток свежего воздуха.
– Да, Длинное Перо каждый день мастер-класс давал, – съязвила девушка, отбрасывая со лба взлохмаченную ветром челку. – В благодарность за то, что Лиан ему глаз вышиб.
Мы уже влетели в солнечную полосу. В проломе через дымку виднелись сиреневые гребни гор и зеркальная плоскость Грани, отражавшая розовое небо. Через дымку?!
– Остановитесь! – голос Ноала затопил все, отдаваясь болезненным звоном в ушах. – Вам не уйти! Только если Лиан отдаст то, что принадлежит мне.
Вот ушлепок! Я-то думал, он уже давно в пространстве рассосался, так нет – повис в нашем «пожарном выходе» пыльной паутиной. Тоже мне, мумия, Царь Скорпионов! Я зло закусил губу и направил су-бонг прямо в центр серой завесы.
– Лиан, подожди!
Ла Керт в тылу, видно, снова размахался посохом, потому что паутину охватило пламя, и она затрещала искрами, как бенгальский огонь. Я взбодрился, но демиург недожаренный только расхохотался, будто умирающий от щекотки в фильме ужасов. Вместо сгоревших прядей мгновенно наросли новые. Наша троица перла прямо в паучье логово, что Сашкин Фродо, только кольца у нас не было – точнее, мы на нем как раз сидели. Я не нашел ничего лучше, чем зажмуриться покрепче: ощущение от прикосновения к Ноалу было липкое, но ради свободы можно и потерпеть…
Меня пихнули так, что я чуть не спикировал с доски, в которую вцепился мертвой хваткой. Глаза разинул, но не вовремя – их тут же залепило паутиной. Су-бонг под нами тряхнуло, он оборвался вниз и вошел в пике. В ушах свистел ветер, давя на барабанные перепонки. Я понял, что мы уже снаружи, но глаза протереть не мог – не решался оторвать онемевшие пальцы от единственной твердой опоры.
– Крылья! – заорал я, внезапно припомнив вдолбленный Ла Кертом под кожу инструктаж.
Из последних сил представил себе… нечто вроде самолета «Стелс» с собой, Динешем и Машурой на макушке. По-моему, описанный саттардцем планер должен был выглядеть именно так. Но, может, я ошибаюсь?
Тело мое тем временем приняло горизонтальное положение вместо вертикального, уши больше не закладывало, и я осмелился оторвать одну руку от… ну, от того, за что держался, и стереть липучую дрянь с век. Лучше бы я этого не делал! Как там по-умному называется боязнь высоты? По-моему, недомогание вполне объяснимое, когда под тобой только полосатая жестянка и сотни метров пустоты с перспективой посадки на очень жесткие и острые камни. Последовав мудрому совету не смотреть вниз, я возвел очи к небу. Оно было розовое в черно-белую крапинку. Не знаю, все ли исуркхи из Крома отправились за нами в погоню, но тех, что попались мне на глаза, было столько же, сколько пятен на далматинце.
Я повел головой по сторонам. Динеш болтался башкой вниз, свесившись с хвоста нашего импровизированного летательного аппарата. Не уронили мы парня только благодаря толстому слою паутины, прилепившего бессознательного пилота к поверхности планера. Вообще эта дрянь была повсюду. Машура, скорчившаяся на носу, напоминала кокон, так ее опутало. Правильно, нечего было вперед батьки лезть, то есть меня отпихивать… Тут я как-то обеспокоился. Динеш вроде в отключке, сестра тоже не подает признаков жизни… Может, эта гадость ядовитая? И где теперь Ноал? А Ла Керт?
– Идиот!
Ну вот, вампир легок на помине. Летит себе, крылышками стрекозиными помахивает, только прическа растрепалась.
– Чего вы обзываетесь? – возмутился я.
– А как еще называется ди-существо, которое само лезет в объятия смерти? – высокопарно окрысился вэазар.
– Вообще-то я вполне жив, если вы этого еще не заметили, – буркнул я, а у самого та самая Маруська на душе заскребла когтями.
– Надолго ли, – хмыкнул Ла Керт. – А товарищи твои как?
Действительно, а как? Пожать плечами, когда двумя руками держишься за то, на чем лежишь плашмя, довольно трудно, так что я озвучил сомнение словами:
– Погано, кажется. А что это было-то?
– Зло, – доходчиво пояснил вампир.
– Ага, а я-то думал, чего от него морда так чешется, – фыркнул я. – Нет, а серьезно?
– Серьезно, – проворчал Ла Керт, ловя крылом восходящий поток воздуха. – Это ненависть Ноала. Разъедает сердца хуже кислоты.
– В смысле? – В носу у меня подозрительно засвербело, и я чихнул. – Фигурально выражаясь?
– Буквально, – и вампир умудрился пожать крыльями прямо в полете.
Жесть! Я прислушался к ощущениям в собственной груди. Ничего, вроде нормальные были ощущения, хотя пульс сейчас явно зашкаливал. Динеш тоже начинал шевелиться, серая пелена на нем порассосалась. На всякий случай я ухватил его за ногу – дальше не мог дотянуться – и втащил как можно дальше на крыло. Зато вот Машура так и лежала коконом. Я постарался не падать духом:
– Чего-то я не понял. Вот у меня же ничего не разъело. Ну, может, прыщи вскочат, так одним больше – одним меньше… Да и Динеш очухивается.
Ла Керт глянул на меня как-то с жалостью:
– Скажи спасибо, что девочка приняла на себя первый удар.
Эх, так бы и врезал вампиру, если б руки у меня не были заняты!
– Вы что же… А как же… – Слова забывались, присыхали к языку, наскакивали друг на друга. – Вы ее вылечите? – наконец, удалось выдавить мне.
Ла Керт сник, сиреневая шевелюра упала на глаза: