Мир в подарок. Трилогия
Шрифт:
Княгиня всхлипнула совсем уже натурально–трагически и оглушительно высморкалась. Мира довольно захихикала и отобрала у несчастной луковицу.
Вэрри снова глянул вперед, на высокий шпиль розовеющей в закатных лучах башни. Вечером флаг Орланов особенно красив. И он обязательно будет на своем месте, ждать уже недолго. Кони ступили на кромку удлиняющихся теней последних великанов оставленного за спиной леса. Шкура Актама в полную силу засияла багряными переливами, белизна Норима наполнилась тонами перламутра. Вот уже и выкованная из закатной меди дорога легла под их копыта, звонкая и не пыльная. Камнем в Янде замощены все улочки до самых предместий. Впереди, не далее полуверсты, уже отчетливо различим первый постоялый двор. У коновязи пяток лошадей местной породы, не из худших. А вот и постояльцы с хозяевами вперемешку: высыпали на обочину и смотрят, щурясь против низкого солнца и прикрывая ладонью–козырьком глаза от прямых лучей. Теперь что ни день – вдоль дорог
Ладу узнали, виновато помялись и отошли к крыльцу. Княгиню уважали и кланялись ей с искренним сочувствием, было заметно. Бедняжка притворяться не умела и глубже нырнула в свой мокрый луковый платок. Поезд пропустили молча, с интересом рассмотрев четырех диковинных юктассцев. Айри слышал – их обсуждали еще долго. Уже прошли туннры и амитцы, а глупый вид южан в шубах поверх шелковых рубах еще не исчерпал привлекательности для шуток.
Ворота каменного города нависли над головами уже в густых сумерках. Их ждали, холодно–вежливо поклонившись княгине и с неприятным удивлением рассмотрев ее нежданно большое и серьезно вооруженное сопровождение. Типичные демоны, кивнул Вэрри, отвечая на короткий взгляд Яромила: глаза ледяные, лица казенные, оружие знакомого типа. Умница Лада справилась с собой, и не терпящим возражений голосом, чуть охрипшим от слез, приказала готовить комнаты для гостей во дворце. Велела доложить наместнику о прибывших послах и испросить разрешения завтра же представить верительные грамоты. Добавила: эти люди помогут отомстить за ее мужа, она не потерпит задержек в таком важном деле.
Демоны снова поклонились и ускакали вперед, доносить и исполнять.
Стояр тоскливо проводил их взглядом. Сегодня, как ни печально, ему предстоит исправно охранять «посла», а не «вдову».
Мира пустила Норима по самому краю мостовой, с интересом ощупывая камни домов и оград, узорные барельефы. Деяна негромко рассказывала ей про северный мрамор, его сорта и обработку. Про традиции орнамента и героев былин вендов. Вэрри ехал, запахнув полы своей жаркой собольей шубы, и сердился не меньше, чем лишенный права быть рядом с женой Стояр. Не так надо рассказывать, она ведь не видит, ну разве не понятно! Не будь он послом, незнакомым с наречием вендов, сам бы малышке город показал. Он задумался. Сначала бы на рассвете отвел ее на ту башню, самую высокую, чтобы встретила восход. И ощутила ветер, обтекающий бока холмов, трогающий флюгеры, метущий легкую пыль по пустым мостовым. Потом надо сказать про Богов этой земли, про холмы, реки и замок…
Деяна замолчала и глянула на айри. Ну трудно с ними, с одаренными, почуяла его мысли. Усмехнулась: покажешь еще, при новых–старых князьях. А пока – извини, рассказываю, как умею.
Их поселили в ближнем к дворцу Шорнаха крыле. За ужином, коротким и поданным наспех, гонец передал Ладе ответ наместника. Послов завтра ждут. Будет большой прием знати, присутствие столь важных персон, готовых признать нового короля, весьма кстати, Шорнах признателен ей за то, что не задержала их в Канэми. Всех даже допустят на траурный ужин, где будут лишь древнейшие фамилии вендов, там в последний раз вспомнят прежних князей и вынесут из тронного зала старые гербы и прочие регалии.
Вэрри буквально ощутил, как хищно улыбается Яромил под своим плотным шелковым покрывалом. Вынесут, как же! Обязательно. Он еще в Канэми говорил: кое–кого из замка Орланов точно вынесут. По всем правилам, ногами вперед. И ждать уже недолго.
Знать пришла в полный восторг от юктассцев.
Посол владел десятком полузнакомых наречий, сносно объяснялся на языке брусов, живущих близ Тучегона. Он разбирался в оружии, имел свой интерес в торговле самоцветами. Да и происходил, судя по всему, из приличного рода. Немногие могут себе позволить отменно вышколенных телохранителей с оружием, осыпанным тигарскими рубинами, не имеющими цены. А зачтенная на родном языке Юктассы, более похожем на церемонное тягучее пение, грамота вовсе растопила лед недоверия, повторенная торжественно на языке степных брусов, знакомом многим.
Шорнах выслушал гордо и величаво, глаза его светились торжеством. Его сказка про демонов теперь достовернее правды, она уже сама, без помощи черных ночных наемников, собирает союзников и ширит славу короля! Он смутно представлял, зачем ему в ближайшее время могут потребоваться высланные загадочным Амиром, правителем Юктассы, боевые верблюды во внушающем уважение к далеким землям количестве пяти сотен, но счел подарок достойным внимания. Тем более прибудут они, согласно заверенному диковинной многоцветной печатью тонкой работы шелковому, с золотой нитью, письму означенного сиятельного и солнцеподобного Амира, к середине лета. А их воинскому начальнику, эшти Рагрою, велено во всем слушать достойного и сиятельного правителя севера, славного укротителя злых бесов потустороннего черного мира. В неспокойном после гибели Орланов Вендире иметь гарнизон послушных чужаков – это замечательно. А как греет тщеславие помощь туннров и их морских
Шорнах лично проводил гостей в тронный зал на ужин и, оттеснив родовую знать, указал чужакам почетные места за столом. Тем прилюдно, с плохо скрываемой радостью, мстительно унизил семьи Бровов и Ведомов, отодвинув их подальше от трона, на места за нижним столом. Пусть привыкают: не слишком охотно клонят головы перед наместником, глядят зверовато и неприветливо, смутные речи ведут, так и милости короля будут навсегда и безвозвратно лишены.
Двери зала сошлись, оставляя в покоях лишь избранных. Длинные столы заполнились в подобающем случаю молчании. Только княгиня Лада всё всхлипывала в свой необъятный платок, опираясь о стену в стороне от столов, у окна. Шорнах сердито следил за ней, взглядом требуя взять себя в руки и начать церемонию. Вдова должна сказать первое слово или хотя бы жестом изъявить согласие на вынос герба и регалий. А от этой канэмской дурищи сейчас, видимо, ничего путного не дождешься.
Кэбир, невозмутимый посол юктассцев, все более приятный Шорнаху, понятливо улыбнулся уголками губ, презрительно отмечая чисто женскую слабость вдовы князя Канэми. Почти неприметно шевельнул плечом. Стоящий за его спиной в почтительном полупоклоне телохранитель согнулся еще ниже и направился к княгине. Кэбир же мягко, шелестящим тихим голосом, поинтересовался: что за доспех повешен на чучело там, возле трона? Уж слишком тяжел, да и отдельные латные накладки соединены нерушимо, не выглядят подвижными. Наместник охотно пояснил: его должен был разрубить мечом младший княжич, доказывая свое наследное право на трон. Теперь обычай отжил свое, увы, ведь происками демонов ночи род Орланов иссяк, а меч утрачен… Кэбир склонил голову, прикрыв лицо ладонями и тем отмечая по обычаю своего народа скорбь. Лукаво усмехнулся, опустив руки: а что скажет вендская Правда, если иной воин разрубит доспех? Наместник позволил себе ответную улыбку. Без нужного меча подобное немыслимо, пояснил он: сталь действительно слишком толстая и массивная. Закаленная, лучшим кузнецам города заказ был дан. Сидящий в стороне хмурый князь Харим из рода Ведомов пробасил внушительно: смысл обычая и состоял в поиске чуда, кто разрубит, за тем правда Богов. Ему ли не знать, наставнику погибшего Всемила. Мальчика, которого он растил как родного сына и оплакивает по сей день. И куда более жестко и решительно добавил, что ему неприятен и непонятен отказ наместника испытать свой меч в деле. Пока в Вендире жив закон Орланов, не может быть иного честного пути признания прав на венец, тем более за чужаком из ничтожного Синегорья.
«Посол» улыбнулся презрительно наглым речам сидящего столь далеко от трона пожилого венда. И предложил для пробы дать право старшему из своих телохранителей проверить судьбу и доспех.
– Я даю согласие, – неожиданно твердо сообщила Лада. – Решение в указанном деле за мной, наместник. И право Орланов истолковано достойным князем Ведомом из Огиры верно.
Шорнах нехотя кивнул.
В конце концов, что это меняет? В пустом–то зале на этом доспехе пробовали разные клинки, и даже добытые по осени из кузни самого Медведя. Без малейшего толка!
Воин, тяжелый и до странности подобный в своем нелепом одеянии юга упомянутому зверю заворочался, осматривая зал и выбирая хоть какое оружие подстать руке. Углядел секиру, уверенно прошел, снял ее со стены под заинтересованный и даже испуганный шепот. Подбросил, вроде бы играючи, поймал, тем превратив шорох голосов в нестройный выдох «о–ох». Довольно кивнул – хороша, годится.
Шорнах плотнее уселся на ставшем неудобным троне, толкающем в плечи слишком прямой спинкой, словно приглашая покинуть чужое место, не по праву занятое. Устроил руки на широких резных подлокотниках, оплетая пальцами шеи деревянных птиц, будто стараясь их придушить… Он следил за цепкой походкой огромного чужака с растущим беспокойством. Когда массивная сталь невесомо взлетела, приметно побледнел и даже прикрыл глаза на миг. Почудится же такое! Вниз секира пошла, с гудением разрывая воздух. В рассказах о Милооке описан «голос большого лезвия», но своими ушами его из сидящих никто не слышал, кроме стариков, вроде буркнувшего своим отнюдь не иссякшим с возрастом басом «Любо!» Дарена Брова. Шорнах вжал голову в плечи, не веря тому, что уже знал наверняка.