Мир Вечного Полдня. Закон военного счастья. Пенталогия
Шрифт:
Ева шла молча, срывала травинки и жевала их, наслаждаясь их чистой горечью. Рост посмотрел на нее, уже в который раз подивился ее точеному лицу и огненно-рыжей гриве, потом спросил:
– Ева, почему я тебя до Переноса не знал?
– Я не боловская, – ответила она, выискивая, какую бы еще травинку попробовать. – В городе оказалась случайно. Мы с отцом и мамой всегда, когда наступали отпуска, садились в машину и отправлялись куда глаза глядят. И в тот год… тоже поехали. В Боловске у нас была ночевка, соскучились по цивилизации,
– Где твои родители?
– Мама умерла еще в первую зиму, у нее оказалось острое воспаление почек. Вода была – сам помнишь какая. А отец… Он попробовал было поработать на заводе, но загрустил и… В общем, умер прошедшей зимой.
– Кто он был у тебя?
– Металлург. Вот ты доспехи носишь – это он разработал рецептуру и режимы проковки.
– А ты чем занималась до Переноса?
– В Москве жила. Работала в отцовском институте, замуж за одного парня собиралась.
– Замуж?
– Он хотел защититься и лишь потом сыграть свадьбу, вот мы и ждали. Но сейчас я думаю, – она запнулась. – Я была ему не нужна. Он просто защититься хотел и использовал папу… Не знаю, может, я и ошибаюсь. Все-таки он был из порядочной семьи, с чего бы ему так кривить душой?
– А сейчас?
– Что сейчас? – не поняла Ева. Потом подумала, опустила глаза. – Нет, сейчас замуж не собираюсь. Не встретила такого интересного паренька, как ты, вот и… Остаюсь пока в девках.
– Я не о женитьбе, – начал Рост, а потом понял, что именно об этом и спрашивал.
Даже странно, никогда не разговаривал так с девушками, вообще почти не разговаривал с ними, как выяснилось. И вдруг вот так свободно, как с товарищем… Может, потому, что Ева и стала товарищем? Ее сила духа, участие в войнах и разделенные победы делали ее куда ближе, чем, например… Рост вздрогнул, потому что понял, что говорить с Евой ему проще и интереснее, чем с Любаней.
Он вздохнул, замолчал и зашагал вперед, чтобы Ева не видела его лица. Почему-то ему очень не хотелось, чтобы она его сейчас увидела. Но теперь Ева не собиралась отпускать его как ни в чем не бывало. Она догнала его и заглянула в глаза, спросила:
– Ты чего?
– Смотри какой холм интересный, – сказал Рост.
Вершина холмика и в самом деле была какой-то плоской… Нет, не плоской. На ней находился старый, весь изъеденный, почти сровнявшийся с землей фундамент. Но он выглядел еще надежным, сидел в земле плотно, над ним запросто можно было бы возвести домину не меньше той, что отгрохали в Боловске триффиды.
Чуть ниже его главных плит находилось очень любопытное углубление, что-то вроде подвала, полузасыпанного, но сохранившего свою форму, главным образом из-за тяжелых, очень толстых стен. Ева спустилась по выщербленным ступенькам.
– Тут настоящий родник. – Она дошла до струйки воды, бьющей из стены на высоте человеческого роста и стекающей в довольно
Он вытерся, вздохнул, стал смотреть дальше. Ниже корытца вода стекала еще в целый ряд плоских каменных уступов, сделанных последовательно, словно большая клепсидра. А потом по очень толково спрятанной под каменными плитами ложбине вытекала на третий уровень и уже оттуда уходила дальше к морю.
– Интересно, – Ева вдруг погрустнела, – кто тут жил прежде? Я имею в виду тех, кто это все выстроил?
– Кажется, я понимаю, – признался Рост. – Сначала – корытце с запасом питьевой воды для кухонных надобностей. Потом – для помывок и прочего. И в конце концов, для гигиены.
– Думаешь, у них тут был ватерклозет? – удивилась Ева. Присмотрелась, вздохнула. – Может быть. Да, пожалуй… Как давно я видела такую штуку, – в ее голосе прозвучала ностальгия. Внезапно она усмехнулась. – А знаешь, давай переселимся сюда, отстроим дом…
– Стоп, – удивился Ростик. – Как так – отстроим дом?
– Обыкновенно. Тут же только стены возвести да обвалившийся подвал почистить. Волосатики за одну неделю управятся.
– Ева, у нас обязанности. А кроме того, от Одессы далеко. И еще – я женат.
Рыжеволосая красавица грустно улыбнулась. Вздохнула. Молча, сбивая камешки, попадающиеся ей под ноги, пошла по ступенькам наверх. Уже наверху она невнятно, как-то в четверть голоса, словно сама не хотела, чтобы это прозвучало вслух, но уже и не в силах удержать в себе, проговорила:
– А вторая жена тебе не нужна?
Рост сделал вид, что ничего не слышал. Он неожиданно разозлился. На себя, за то, что допустил те мысли, которые у него возникли, когда они топали сюда, на Еву, которая пришла и вдруг так решительно, по-хозяйски стала смущать его в общем-то налаженную жизнь. На эти развалины… За то, что они тут стояли и свидетельствовали о давно прошедшей, неизвестной, но некогда кипящей и, вероятно, удобной жизни. В конце концов он разозлился даже на дваров, которые сначала принесли дань, а потом стали палить из пушек, заставив их сделать эту вынужденную посадку.
Они пошли к морю, спустились сразу к воде, зашагали в сторону отдаленных гравилетов, около которых суеты уже не было. Видимо, работа по тушению пожара подошла к концу.
– Ладно, – вдруг жестко произнесла Ева. – Забудь, что я там наговорила.
– Нет, – ответил Рост. – Забывать не собираюсь.
– Почему? Мало ли… глупостей в голову забредает? У тебя их, что ли, не бывает?
– Бывает, – согласился Ростик. – Но… Что сказано, то и останется.
Ева посмотрела на него, хлопая огромными глазищами с мохнатыми ресницами. Удивительно, подумал Ростик, сама рыжая, как лисица, а ресницы темные.