Мир Весны

Клекач Тамара

Мира отдаленно поняла, что имела в виду Люся, но развивать эту мысль не стала, сосредоточившись на том, что не досказала Амани.

Получалось, что возложив цветок к ногам Клима, она заявляла свои права на соитие с ним, но так как она была не айлой, то делиться с ней никто не собирался. Таким образом, возложение цветка было своего рода вызовом, но кому? Всем сразу, что ли?

"Если твой вызов примут, та айла, которой ты понравишься, испытает тебя в бою", – словно прочитав мысли Миры, сказала Амани.

– О, чудесно! – всплеснула руками Люся, судя по всему разочарованная тем, что ей

не светило пустить в ход все свои магические умения. – Они еще и лесбиянки!

– А если Мира понравится всем? – логично спросила Фекла, как-то по-новому осматривая блондинку.

"Ты красивая", – пропустив вопрос мимо ушей, продолжила Амани, сжав грудь блондинки. – "Ты понравишься самой сильной".

"А как же иначе?!" – зная свою удачу, пробормотала Мира и переложила цветок в другую руку. Она собралась было отойти, но гепардиха придержала ее за рубашку.

"Ты должна понравиться!" – с расстановкой сказала Амани, выразительно заглянув Мире в глаза.

Решительно сверкнув глазами, блондинка сбросила с себя пальто и, аккуратно заправив цветок в косу, поманила к себе Апполонию.

Айлам нужно было понравиться? Сейчас она им понравится! Ох, как понравится!

Белоснежный пегас, вытоптав при разгоне пару-тройку вагин, быстро поднялся в небо. Мире было безразлично заметят их или нет, она ведь для себя все решила и больше не думала ни о чем, кроме победы.

Описав полукруг, Апполония со своей всадницей поднялась под самую молодую луну. Браслеты Миры стали немыслимо горячими и начали ярко светиться. Портупея постепенно превратилась в бронзовые доспехи, полностью закрывавшие верхнюю часть тела стражницы вплоть до раскаленных браслетов.

Были ли доспехи заслугой именно браслетов, обладавших множеством удивительных свойств, или же заслугой портупеи, очень сексуально смотревшейся на блондинке, но защитная броня, чья бы она не была, предоставлялась также и пегасу, покрывая бронзовыми пластинами его шею и грудь, что в совокупности с всадницей выглядело просто фантастически.

Последний раз величественно взмахнув крыльями, Апполония сверкающей бронзовой стрелой устремилась вниз в самое сердце природного бассейна, скрытого от чужих глаз заснеженными скалами.

Приземление вышло жестким, и капли воды попали Мире на лицо. Ловким ударом ноги она оттолкнула от Клима стоявшую рядом айлу, а Апполония, лихо развернувшись, снесла мощными крыльями остальных айл и, встав на дыбы, ударила копытами по цепям.

Удар был такой сильный, что от скалы полетели искры, а сами цепи лопнули, и Клим рухнул в воду вместе с их остатками, и отбитыми от скалы священными кристаллами.

Мира самодовольно подмигнула вскинувшему на нее взгляд командиру и, вытащив из косы цветок, демонстративно подняла его вверх, одновременно развернувшись на Апполонии, чтобы хвостатые сучки могли лучше рассмотреть, кто бросал им вызов.

Взбешенные айлы, метнувшиеся было к ней, остановились и с уже интересом уставились на блистательную всадницу со священной вагиной в руке, дерзко нарушившей их ритуал.

"А это реально работает!" – отметила про себя блондинка.

Убедившись, что на данном этапе ее плана, ей никто не угрожал, Мира снова развернула Апполонию и бросила свою вагину к ногам Клима, по неизвестной ей причине все еще сидевшего в воде с таким видом, будто ее пегас разбил не только его цепи, но и как следует стукнул его по голове, а то и сама блондинка приложила ногой, и не только по голове.

– Дамочки! – выкрикнула блондинка, чьи бронзовые доспехи мистически отражали свет разноцветных кристаллов. – Надеюсь, вы не против, чтобы я к вам присоединилась?

Она отвела взгляд от командира, чьи глаза по мере того, как он въезжал в ситуацию, уверенно загорались сталью, и, обогнув его, прошлась по воде вдоль скалы.

– Так как? – муркнула Мира, пробегая вызывающим взглядом по лицам жриц.

Апполония каждым своим шагом разгоняла плавающие цветы прочь, стремясь даже не столько отогнать их от Клима, а сколько наступить на них, растоптать, и айлы то и дело нервно скалили зубы в ответ на еще одну дерзость, то есть надругательство над их вагинами.

Мира же осматривала жриц, стянувшихся к воде, отмечая особенности их сложения, исследовала их запахи действительно очень смешанной крови, пропитанной магией кристаллов.

– Молчание – знак согласия! – с издевкой заметила блондинка, так и не услышав ничего, кроме рычания. – За кем я буду, дамочки? Или же мне выпадет честь быть первой? – усмехнулась она и вскользь пробежалась взглядом по остальным стражам, попавшим к айлам в плен.

Выглядели они нормально и даже явно приободрено в связи с ее эффектным появлением, но кроме ожидаемых близнецов и Глеба, среди пленников был еще один страж, которого Мира ну никак не ожидала здесь встретить.

Кристалл показал ей пятерых стражей и, хотя она точно знала, что из крепости уходило четверо, включая командира, Мира не обратила внимания на пятого лишнего, которым оказался Валера.

– Назови себя! – раздался властный женский голос, и Мира быстро отвела взгляд от пленников.

– Я стражница великого серого братства, хранительница границ четырех миров, в которых сезоны никогда не сменяют друг друга, и зовут меня Мирослава. – Апполония сочно наступила на одну из вагин, и блондинка очаровательно улыбнулась. – Не то, чтобы я славила мир, – игриво добавила она, перебросив за спину белоснежную длинную косу с жемчужным отливом. – Вообще я не знаю, почему меня так назвали. Наверное… – Мира картинно задумалась, приложив палец к подбородку. – Это красиво звучит. Мирослава… – мечтательно протянула она. – Мира…

– Белая волчица, – вкрадчиво раздался еще один женский голос, но более приглушенный шумом водопада.

Мира удержала на лице улыбку. Само собой для нее не стало новостью, что ее истинная суть, как и суть командира задолго до ее прихода, не осталась не замеченной айлами, какими только способностями не обладавшими в силу смешения крови и магии, дарованной им кристаллами, но то, с каким вкусом это было произнесено, Миру насторожило.

Она повторно пробежалась по лицам жриц. Владелицу первого голоса она засекла сразу: бабулей, конечно, ее было не назвать, но судя по тому, что она сидела на высоком камне поодаль от воды и первой нарушила молчание, она была кем-то вроде верховной жрицы, не претендовавшей на бесспорно первоклассное семя командира.