Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Мир-Земле (сборник)
Шрифт:

Так вот она, заветная мечта; придет время — Марвин познал это в единый миг озарения — и он передаст ее своему собственному сыну, здесь, на этом самом месте, где за спиной высятся горы, а лицо омывает серебристым сиянием.

Марвин не оглянулся ни разу, когда они тронулись в обратный путь. Видеть, как ледяной блеск Земли постепенно истаивает на окружающих скалах, было ему не под силу — ведь он возвращался к своему народу, чтобы разделить со всеми их долгое изгнание.

Итак, погребальный костер человечества — или многоцветная радуга жизни. Третьего не дано.

Повествования

о судьбах мира нередко тяготеют к всеобщности: диктует тема, она же подсказывает и художественную форму — притчу или нечто ей близкое. Рассказ норвежского писателя Одда Солумсмуена выдержан именно в этом жанре.

Сочно, как на полотне П.Кончаловского, выписаны здесь умиротворенность и мягкая прелесть мирного земного дня: «В такой день так хорошо бродить вокруг, и жара не докучает, под деревьями много тени, дрожащие блики солнечного света проникают сквозь листву в глубину травы». Утраченное наследие Марвина из новеллы А.Кларка — реальное достояние героев Солумсмуена. Но призрак войны, мысль о ее неотвратимости и о том, что люди недостаточно сделали, чтобы отвести эту угрозу, запускает щупальца в их жизнь и убивает ее многоцветную радугу.

Страх смерти бывает сильнее смерти; предощущение Армагеддона — страшней самого кошмара. Нормальные люди не могут не ощущать незримого присутствия в мире мегатонн смерти. Тревога, беспокойство, стресс — для этого есть много слов признак нормальной, естественной реакции человека. Только «возлюбивший войну» (как назвал свой роман американский писатель Д.Херси) спокоен и самодоволен, но его состояние — как раз признак отхода от нормы.

«Мы верили в то, что сможем противостоять мировому злу с помощью блюдечка с молоком», — сетует героиня рассказа. Одним молоком для ежика, понятно, мирового зла не побороть, но в борьбе с ним ничто не лишне, и малая толика добра к тем, кого С. Есенин называл меньшими братьями человека, тоже способна внести в нее свою крохотную лепту. Однако защитить она действительно не может, ибо, как справедливо сказано в притче Солумсмуена, зло столь огромно, что одна только мысль о нем сводит с ума. Мысль — пагуба о том, что в будущем маячит война, что в перспективе.

ОДД СУЛУМСМУЕН

ГРЯДУЩАЯ КАТАСТРОФА [4]

Ненастью, казалось, не было конца. Дул сильный ветер, лил дождь, пока однажды утром вдруг не прояснилось, брызнули солнечные лучи, и глянцем заблестела зеленая листва деревьев. Горделиво стоял красный бук, всем своим видом заявляя, какой он вырос крепкий и могучий, какая у него пышная, раскидистая крона. Среди ее зелени медью сияли красные листья. Ближе к стволу зеленели маленькие веточки, листья на них еще не распустились до конца. Как воплощение мира и покоя выстроились в ряд елочки с молодыми побегами, тонкими и прозрачными.

4

Пер. изд.: Solumsmoen О. Den siste venn: в сб. Solumsmoen О. Den siste venn. — Oslo: Aschehoug, 1983.

Солнце припекало все сильнее, воздух был напоен ароматом цветов. В зарослях чайных роз жужжали пчелы, купаясь в солнечных лучах, заливался жаворонок. Поверхность пруда сплошь заросла желтыми кувшинками, которые как бы скользили по его глади, оставался лишь один незаросший участок, где резвились водоплавающие птицы. Чуть шелестел листвой ветерок. Трепетали листья осины, пробегала рябь по ивовой листве.

Под тентом на лужайке за завтраком сидели муж и жена. Они не разговаривали между собой, лишь изредка раздавались их восклицания.

— Какой чудесный день, — говорила она.

— Наконец-то дождались, — вторил он.

И они вновь замолкали, стараясь ничем не нарушать окружающей их гармонии; продолжали есть, выпили еще по чашечке кофе, просмотрели вчерашние газеты.

Они испытывали умиротворение, чувствовали себя под защитой этого чудесного дня. То, чего им так не хватало, наконец пришло. Сияние солнечных лучей, аромат роз, шелест листвы.

Наступил день, когда можно разуться и ходить босиком, размять, наконец, затекшие в ботинках пальцы, скинуть с себя одежду, в которую закован большую часть зимы…

— Как по бархату ступаешь, — произнес он, хотя, собственно говоря, ему еще никогда не доводилось ступать по бархату.

Как хорошо в такой день бродить вокруг, и жара не докучает, под деревьями много тени, дрожащие солнечные блики проникают сквозь листву в глубину травы.

В такой день останавливаешься у розового куста и обрываешь увядший лепесток, срываешь несколько цветков в саду, чтобы поставить их в вазу на обеденный стол. В такой день так хорошо сидеть и тихо разговаривать просто так, ни о чем.

— Пережить в своей жизни день такого совершенного покоя! — произнесла она.

— К тому же сегодня воскресенье, и мы слышим звон колоколов, как неотъемлемый аккомпанемент к царящему вокруг МИРУ, хотя это всего-навсего перезвон металлических колокольцев.

— Колокольцев более не существует. Об этом, насколько я припоминаю, не раз писалось в «Приходской газете», хотя мы совершенно не обязаны ее читать, а следовательно, и знать это.

До них снова донесся звон церковных колоколов, призывающих верующих, но отнюдь не их. И все же они не могли быть совсем равнодушными к «благой вести» только потому, что избегали проповедей.

— Мне так не хватает существования того, кого можно было бы возблагодарить за такой день. У меня с детства осталась привычка всегда благодарить за незабываемое.

Он улыбнулся и легонько похлопал ее по руке:

— Давай возблагодарим Судьбу, — сказал он. — Во всяком случае, это то, что можно себе представить.

Солнце садилось. Тени стали длиннее. На небе не было ни облачка. Вечер тоже обещал быть прекрасным.

День угасал. Они "сорвали день", словно цветок или фрукт, как сказал древнеримский поэт. С явной грустью вспомнил муж школьные годы, уроки, когда изучали Горация: как давно это было! Сейчас это время кажется ему еще более далеким, чем нетерпеливый крик матери, зовущий его из соседского сада: "Иди домой кушать, немедленно".

Он снова коснулся ее руки.

— Как прекрасно осознавать себя счастливыми, правда? Ведь чаще всего это понимаешь, когда счастье уже ушло, когда слишком поздно.

— Да, — прошептала она. — Но я не смею говорить о нем вслух. Счастье такое хрупкое. Сразу же рассыпается в прах, как только заговоришь о нем.

— Тогда это не настоящее счастье, если оно такое непрочное.

На террасе стояло блюдечко с молоком для ежика, который каждый вечер доставлял им радость своим приходом. А сегодня вечером? Разве он не приходил? Она крепко сжала его руку.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Идеальный мир для Социопата 3

Сапфир Олег
3. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
6.17
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 3

Кровь Василиска

Тайниковский
1. Кровь Василиска
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.25
рейтинг книги
Кровь Василиска

Отвергнутая невеста генерала драконов

Лунёва Мария
5. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Отвергнутая невеста генерала драконов

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря

Аномалия

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Аномалия

Идущий в тени 4

Амврелий Марк
4. Идущий в тени
Фантастика:
боевая фантастика
6.58
рейтинг книги
Идущий в тени 4

Мастер 4

Чащин Валерий
4. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Мастер 4

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Газлайтер. Том 15

Володин Григорий Григорьевич
15. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 15

Мастер Разума II

Кронос Александр
2. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.75
рейтинг книги
Мастер Разума II

Те, кого ты предал

Берри Лу
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Те, кого ты предал

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2