Мир женщин. Клятва
Шрифт:
– Я не знал, – выдохнул Тебальт.
– Тогда давай я расскажу, – Фалк стал напротив друга и продолжил. – Все просто, наш мир умирает. Женщины слабы, умирают рано. Пятьдесят лет, из них они работоспособны только до сорока, потом и силы уже не те. Деторождение при таком количестве мужчин слабо помогает, притом, что мы выбираем самых красивых, чтоб возлечь с ними. То, что ты видел у Ганара, где женщины за любовь с мужчиной, готовы перегрызть друг другу глотки, становится уже не таким и страшным. Мы считаем себя богами, но такие ли мы боги? Мы правим этим миром, но мы глубоко несчастны. Любимые, которых мы находим, умирают при рождении детей, дети умирают, не дожив до десяти лет. Сколько у тебя детей Тебальт?
– Я не помню, но знаю точно – они все девочки, – Тебальт покачал головой.
– И где они сейчас? Ты хоть помнишь одну из них? Ты хоть держал их на руках, приласкал? Нет, ты отсылал их матерей с ними подальше, только потому, что родились девочки.
– Замолчи, – Тебальт схватился за голову.
– Мои дети все уже мертвы, – Фалк закрыл глаза, выдыхая воздух. – Я больше не хочу хоронить своих детей, потому и не хочу больше отношений. Но с Линарией, с ней все по-другому. Она как глоток свежего воздуха, ее взгляд, ее голос, ее тело, все вызвало у меня те чувства, которые я похоронил в себе много лет назад. Она другая. Она будто не из нашего мира. Она знает себе цену и знает цену жизни, жизни других людей. И она не принадлежит никому из нас. И я думаю, она еще в городе, потому что хочет узнать наш мир, потому что она хочет его изменить, только пока не знает как.
Я сильная, я справлюсь …
Лина решила, что плакать и причитать по умершей ничего ни ей не принесет, ни по ком плачут, и решила, что жить нужно сейчас, а значит, страхам взглянуть в глаза и попробовать претворить в жизнь то о чем ей говорила бабушка Бигор: – Лекарственные растения есть везде, осталось узнать, что я могу предложить женщинам, которые ко мне придут за помощью, – для того что бы узнать где она может это узнать, а вернее у кого основы лекарственных растений этого мира, ей придется потревожить добросердечную соседку еще раз.
Лина осмотрела дом, который волею судьбы стал ее, и нашла муку, сахар, сушеные овощи, которые можно было использовать в приготовлении пищи. Все это подняло ей настроение, и она решилась приготовить сладости – маленькие пирожные с сахарной помадкой.
Постучав в дверь соседского дома, где совсем недавно ей приоткрыли маленький кусочек этого странного мира, она с улыбкой протягивала пакетик со сладостями старушке, которая открыла ей дверь.
– Опять пришла? За сладости спасибо. Ну что ж заходи чаю попьем и расскажешь, откуда ты такая взялась на мою голову.
Через час Лина знала, что в городе под таким звучным названием Нагне, есть два доктора, и одна лекарка-повитуха, правда в домах господ есть лекари женщины, которые могут определить беременность и помочь с женскими недомоганиями, но при серьезных случаях обращаются все-таки к лекарям и повитухам. Второстепенную информацию о мужчинах, метках и страстях между молодыми женщинами она пропустила мимо ушей и поблагодарив такую словоохотливую тетушку, двинулась искать именно повитуху. Докторам, притом, что один из них был мужчина, она не доверилась, а лучше повитух гинекологию знать никто не будет, а значит, ее знания именно там и пригодятся. Там же она собиралась узнавать и местные лекарственные растения, став помощницей.
Лекарку она нашла в обшарпанном домике недалеко от базара. Неказистый домик, выглядел угрожающе: покосившаяся крыша, обветшалые окна, которые кажется, сейчас вывалятся, разбрасываясь стеклами. Казалось, сильнее дверью хлопни и он сложится как карточный домик.
Лина постучала в покосившуюся дверь, стараясь производить больше шума, но с меньшими повреждениями для несчастного дома. Через некоторое время, перед ней предстала старушка: седые волосы паклями свисали вокруг лица, морщины были украшением самого лица, а глаза… Глаза смотрели прямо и строго, будто перед тобой совсем не старуха: цепкий взгляд, осторожный и в то же время оценивающий. Оглядев Лину, старушка покачала головой: – Аборт сама знаешь, запрещен законом, так что позовешь, когда рожать будешь, – и попыталась закрыть дверь. Но Лина была быстрее.
– Я пришла на работу наниматься.
Дверь с шумом открылась, домик затрясся, а старушка выпучила глаза и выпрыгнула к девушке, которая от страха замерла на хлипкой лестнице: – Наниматься? Покажи метку, чья ты такая шустрая? Откуда сбежала?
– Выгнали бабушка. За нерадивость выгнали, – потупилась Лина.
– Выгнали? – смех старушки был подобен скрипу телеги, катившейся под гору. – Скажи еще, что такая красавица не устроила барина в постели?
– Да, я вообще в постели бревно.
– Ну, если так, тогда заходи, покажешь свое искусство «нерадивости», – старушка сделала шаг в сторону, пропуская Лину и проводила ее долгим взглядом серых глаз. – Это же надо – выгнали! Придумает же такое, – когда за старушкой закрылась дверь, она прошипела, проходя мимо девушки. – Раздевайся.
– Что? – испугалась Лина. – Зачем это?
– Хочу посмотреть на твою метку. Сегодня у меня уже были гвардейцы, потом комендант. Все ищут беглянку. И тут ты «выгнанная». Так что или по-хорошему покажи метку, или проваливай на все четыре стороны. Мне не нужны проблемы. Я стара, так что боюсь лишь одного – умереть не на своей кровати, а в тюрьме, на пыточном столбе.
Лина опустила голову, потом ее подняла: – Я не принадлежу никому, так что меня не ищут. Я свободная женщина и метки у меня нет, – стянув платье в правого плеча, повернулась к старушке.
– Никогда такого не видела, – старушка очень прыткой оказалась, спрыгнув с табуретки на которую совсем недавно взгромоздилась, протянула руку к ее плечу и тут же отдернула ее. – Нет метки, ее нет, – шептала она, оглядывая Лину снизу вверх, а потом принялась приплясывать от радости. – Счастье вернулось на эту землю, счастье, – через пару прыжков она остановилась. – Но тогда тебя нужно спрятать, тебя нельзя показывать им, – она огляделась. – Нужно переправить тебя к ним. Нельзя тебя здесь оставлять, пропадешь.
– Тетушка, к кому к ним? Может, есть еще такие же свободные женщины?
– Нет, но там тебя не найдут.
– Но куда? Кто там меня ждет? Что это за место? И почему меня нужно прятать?
Старушка засобиралась, бегая вокруг Лины, она забросила в корзину хлеба, курицу и накрыла все это полотенцем: – Пойдем налегке. Я должна тебя довести до края, а там, дальше сама.
– Ничего не понимаю.
– Объясню по дороге, – она улыбнулась, оглядывая девушку с ног до головы и кивнула. – Моя жизнь прожита не зря. Богиня послала нам лучик надежды в твоем лице. Идем.