Миражи счастья в маленьком городе
Шрифт:
– Тише ты. Об этом не кричат. Ничего он не распродаст.
– Откуда ты знаешь?
– В них вся его жизнь – ты что, не поняла? Он их собирал не для того, чтобы на этом нажиться.
– Можешь не разжевывать, я не идиотка, – обиделась Марина. – Понятно, что он с ними никогда не расстанется. Но ведь это небезопасно – держать такую библиотеку в этом сарае, в трущобах…
– Ну вот, ты сама все понимаешь, – успокоился Ник. – Зачем же ему раскрываться? Около него и так уже начали виться проходимцы. Когда он просил меня продать те книжки, он тоже болел, с деньгами совсем было туго. Я сколько на бензоколонке зарабатывал – все равно не хватало,
– А еще кто?
– Макса еле отвадил – все предлагал еще раскрутить старика хоть на пару книжонок. Я, говорит, не туда понес, а он будто нашел, кому сбыть. Так они, ценители, и без Макса обойдутся, если очень захотят. Вот спроси у своего Артура – у него ничего уже нет, все забрали.
– Это я забрала для дяди Алика… А ты неужели такой наивный, если знаешь, что началась охота, и думаешь, что они не доведут ее до конца.
– Ну, сейчас дойдет до того, что во благо Лодочника я должен его продать, – с иронией проговорил Ник.
– Ты ничего не понимаешь! – Марина глядела на него с удивлением.
– Это ты ничего не понимаешь. Человек имеет полное право не отдавать никому то, что ему принадлежит. Его добро – ему распоряжаться. Мало ли кому что нужно. Это их проблемы, и они с ними справятся. Без нас. Я в этом не участвую. И ты в этом не участвуешь.
– Но вдруг бы дядя Алик и Лодочник нашли общий язык? Я могу хотя бы сказать папе…
– Не можешь, – категорично заявил Ник. – Ты сама поймешь, что не можешь, когда вспомнишь, как тебя Лодочник принял. А он видел тебя второй раз в жизни. Он тебе доверился. У меня глаза на лбу были, когда он все из шкафа начал вытаскивать, – он мне этого не показывал никогда! И ты папе рассказывать побежишь, а я тебя привел, и кто я после этого? И чем мы тогда от проходимцев отличаемся!
– Я подумала, ведь можно было бы с самим Лодочником поговорить осторожно, – еще раз попыталась Марина. – Но если ты считаешь, что для него это будет оскорбительно…
– Будет. Получится, что никому верить нельзя, все только ищут, где урвать. И мы такие же. Тебе же его «почему-то жалко» было, – передразнил Ник.
Оставшуюся часть пути они шли молча. Каждый пытался осознать одно и то же: мы первый раз не поняли друг друга.
– Совсем совесть потеряла. Сестрица с чужаком спуталась, так ей и есть в кого. А наша-то, наша!
Петровна и Глебовна и ночью не дремлют.
– Что, у тебя теперь неприятности будут? – встревожился Ник. – Мы, что ли, припозднились совсем?
– А куриный бог на что? – Марина повертела камешком на шнурке. – Он меня защитит.
Оба с облегчением улыбнулись, и прощание было более радостным, чем встреча.
Рецепты для влюбленных
– Дай сюда.
Кларисса показывала на постер с изображением взлохмаченной Земфиры. В Странном Доме шла предпасхальная уборка. Дора мыла окна, Павлик чистил пылесосом ковер в своей комнате, а Марина вытащила на середину гостиной охапку старых журналов, исписанных тетрадок и просматривала их перед тем, как выкинуть. В журналах «Cool» оказалось несколько невыдернутых постеров. Для Рудика нашелся Децл, а для Ника – Малдер и Скалли из «Секретных материалов».
– Эта Земфира – Жанне, – отказала Марина. – Возьми вон ту.
– Такая у меня есть.
– Как хочешь.
– Очень уж ты о них заботишься, – фыркнула Кларисса.
Она не осталась в долгу. Полистала следующий «Cool» и обрадовалась:
– Гляди-ка, прямо про тебя. Слушай: «Кто придумал, что любовь – это постоянство? Часто девушки встречаются сразу с двумя-тремя парнями, причем делают это осознанно. Они как бы разграничивают „обязанности“ ребят: с одним ходят по музеям и выставкам, другой катает девушку на машине, а третий – хороший собеседник и приятный человек». Ну копия! Всех твоих перечислили! «И ладно еще, если при таком раскладе девушка поддерживает интимные отношения только с кем-то одним»…
– Ты что, совсем того? – вспылила Марина.
– Ага, правда глаза колет!
– А ну, пошла отсюда! – закричала Марина, выхватывая журнал.
Кларисса картинно хохотала, закатывая глаза и не думая никуда уходить.
«На самом деле не обязательно отношения девушки и юноши, мужчины и женщины бывают и должны быть любовными», – мелькнуло на странице. Марина присела на ковер. Что там дальше?
«Более правильным и честным было бы четко определить жанр отношений. Сказать: „Романы не для меня, я о них пока не думаю“. Или так: „Мы с тобой (может быть, пока) только друзья“. Или: „У меня есть парень, к которому я испытываю серьезные чувства. А ты для меня просто товарищ, интересный человек“. Больше того, некоторые ребята будут только рады такой определенности, потому что жанр приятельских отношений проще и ни к чему не обязывает».
И впрямь похоже на их запутанность. Как в журнале все просто и ясно. Вот только странно представить себя с декларацией на устах: «Артур (или Рафаэль), мы просто товарищи!» Театр. А если серьезно, сомнения берут, что они будут рады такой определенности, а не почувствуют себя оскорбленными. Уж она-то их знает.
А «серьезные чувства к другому»? Есть рецепты и на этот случай? Марина открыла еще один «Cool» и увидела рецепт, только не для себя. «Овидий, древнеримский поэт, в книге „Наука любви“ советовал растерянным юношам следующее: чтобы нравиться девушкам, надо быть опрятным, спортивным, изобретательным и настойчивым. Во-первых, твоя одежда должна быть безукоризненно чистой, так же как твое тело, твои волосы и зубы…»
Сразу же представился всегда безукоризненный Ник в его всегда свеженьких маечках. Совпадает! Значит, он… Надо же, а полгода назад, когда она только покупала эти журналы, на эти рубрики совсем не обращала внимания.
Тут за окнами зашуршала машина, и Дора из кухни крикнула:
– Пал Палыч приехал!
Как его зовут?
Марина и Павлик понеслись встречать отца, а Рольд их обогнал и радостно лаял в прихожей.
– Предлагаю сделать перерыв и поесть, – сказал Пал Палыч, появляясь в комнате.
– Нет, сначала подарки, – завопил Павлик, повисая на руке, в которой было множество пакетов.
Вместе с Пал Палычем из Москвы всегда приезжали подарки. Он любил ощущать себя рогом изобилия.
– Конечно, сейчас будет ваза, – сказала Марина, и они с Дорой засмеялись.
– Ничего подобного. Книжка, третья часть «Властелина колец», как заказано. Аукцион: тысяча – кто больше?
– Десять тысяч. – Марина выхватила книгу. – А сейчас будет ваза.
– Никакая не ваза. Краска для пасхальных яиц, какая-то особенная, все брали, и я взял. Посмотрим, чем она отличается от луковой шелухи. Две тысячи!