Мирная профессия
Шрифт:
– Иду я, иду, – Лешка взял последний оставшийся на тарелке бутерброд, откусил сразу больше половины и тоже двинулся к дверям. – Щашливо оштаватша, – попрощался он не переставая жевать.
– Мне тоже пора, – встрепенулся Борис. Посмотрел хмуро на Анатолия, – я после работы заеду, расскажешь, что нового. – Перевел взгляд на Лену, кивнул головой, чтобы она вышла с ним в коридор: – Ты сегодня в офис вернешься?
– Да, конечно, – смутилась она. – Я сейчас, только уберу здесь, посуду помою…
– Да не суетись ты, – его губы скривились в странной усмешке. – Срочной работы у тебя нет?
– Нет.
– Вот и посиди с больным человеком. Милосердие, оно, говорят, окупается…
Лена закрыла за ним дверь, вернулась в комнату
Густые темные ресницы дрогнули, веки приподнялись. Несколько секунд он смотрел ей в лицо, потом виновато улыбнулся:
– Притомило меня наше собрание.
– Вот и… – голос неожиданно сел и Лене пришлось откашляться, прежде чем она сумела сказать непринужденно, – вот и вздремнул бы. Только врача сначала вызови.
– Да ну его, – Анатолий продолжал смотреть на нее. – Я тут подумал, что мне эта справка? Лена, ты не уйдешь сейчас?
– Не уйду. Борис Петрович просил за тобой присмотреть.
– Хорошо. Спасибо.
Она снова кашлянула, спросила неловко, глядя в сторону:
– Приготовить тебе что-нибудь поесть? Пюре картофельное? Я видела, тебе бутерброды было больно жевать.
– Картофельное пюре, это прекрасно. Знаешь, Ленка, этот Костя в одном прав: ты – чистый ангел.
– У вас, кто накормил, тот и ангел, – покраснев, пробормотала Лена. Забрала подносы с грязной посудой и сбежала на кухню.
«Нет, вот кто бы объяснил, зачем она лезет в чужие дела? – Лена ожесточенно терла губкой большую тарелку. – И не надо говорить, что дела не чужие, а имеющие к ней самое прямое отношение, что ее работа зависит от того, как Саранцев сумеет решить эту проблему. Слава богу, есть и квалификация, и опыт работы, и знакомства: в какую бы сторону ситуация не развернулась, она не пропадет. Что же получается, Лешка, змей такой, прав и для нее это вопрос не профессиональный, а личный? Хорошо, допустим, личный. Собственно, она никогда и не скрывала, что Толя ей нравится… очень нравится. Но это вовсе не означает, что она в него влюблена. Влюбляться в человека, который не обращает на тебя внимания, это не просто глупо, это дурной тон. А Саранцев, за четыре почти года совместной работы, ни одного заинтересованного взгляда в ее сторону не бросил. Правда, вчера, когда пил кофе у нее на кухне… да нет, ерунда. Просто мужик тепленький, после хорошей гулянки, расслабился, а тут бабенка крутится не шибко противная – чего ж не поухаживать слегка? Да и не очень он старался ухаживать, если честно, слишком был озабочен своими проблемами.
Наверное, и сегодня потому позвал, что вчера по пьянке лишнего наговорил: решил, раз уж я все равно в курсе, то могу и пользу принести. Бутербродиков вот настрогать, кофе приготовить, посуду помыть…»
Лена поискала полотенце, чтобы вытереть чистые чашки, и не нашла. Спросить у хозяина? Она заглянула в комнату. Анатолий сидел с закрытыми глазами. Задремал? Лена на цыпочках вернулась на кухню и осторожно, стараясь не звенеть, поставила всю посуду, перевернув вверх донышком, на один из подносов.
Так, для того, чтобы сделать пюре, как минимум, необходима картошка. А где она, спрашивается? Будем надеяться, что в пределах кухни. Килограмм картошки нашелся в холодильнике, в нижнем ящичке для овощей. Явно не базарная, а из супермаркета – чистенькая, ровная, все картофелины одной величины и упакована в прозрачный целлофановый пакетик со штрихкодом. А кучеряво живет Анатолий Николаевич! Раза в два переплачивает, не меньше. С другой стороны, она удобнее, ничего не скажешь. А Толя, вроде бы, не бедствует, для него лишняя десятка большого значения не имеет.
Она очистила две больших картофелины, решив, что на раз поесть ему хватит. А разогретое картофельное пюре – это гадость. Потом вспомнила, что Костя собирался вечером забежать, а он наверняка голодный придет, и добавила еще три. Нашла подходящую кастрюльку, поставила на огонь.
Вообще-то, для двух мужиков маловато будет – надо бы еще кусочек мяса добавить. Лена обшарила холодильник, но ничего подходящего, кроме остатков колбасы, не нашла. Ладно, голь на выдумки хитра, сочиним что-нибудь. Лук есть, морковка есть… ага, и перчик болгарский в уголке завалялся, прекрасно! Сковорода в раковине, ее искать не надо. Обжарить овощи, добавить мелко нарезанную колбасу… надо бы еще чего-нибудь такого, для вкуса и для запаха. А, вот, остатки кетчупа подойдут, только водички надо в бутылку плеснуть, иначе не вытряхнуть. Теперь, на некоторое время, свободна. Снова заглянула в комнату, полюбовалась на неподвижного Анатолия. Все-таки, спит. Ну и хорошо, это ему сейчас самое полезное. Из чисто спортивного интереса, Лена продолжила поиски полотенца – никто, даже самый старый холостяк не может обойтись на кухне без какой-нибудь тряпочки! Искала долго, тщательно и безуспешно. Тем временем, картошка сварилась и уже надо было искать толкушку. Она, к счастью, незатейливо лежала в одном из ящиков буфета, так что приготовление качественного картофельного пюре никаких затруднений не вызвало. Убедившись, что Анатолий продолжает мирно спать, Лена, не долго думая, обернула кастрюльку газетой и накрыла принесенной с дивана подушкой.
Все. На этом необходимость ее присутствия в этом доме, исчерпывается. Поесть он вполне в состоянии сам. Вот только уходить, пока он спит, как-то неловко. Ладно, можно подождать немного. Тем более, Борис Петрович разрешил в офис сегодня не возвращаться. А если считать, что сегодня она трудится здесь, то до конца рабочего дня еще больше двух часов. Самое время с комфортом побездельничать. Лена взяла с подоконника затертую книгу в темной обложке, с торчащей из нее, в качестве закладки, большой новогодней открыткой, посмотрела, что это, и едва не присвистнула от удивления. Надо же! Дневники Льва Николаевича Толстого! Вот уж, чего она от Саранцева никак не ожидала. Сейчас мужики, как правило, вообще мало читают, и то детективы или фантастику. А чтобы вот так, по доброй воле, да Льва Толстого! Причем не художественное произведение, а дневники! Что ж, придется теперь и ей приобщиться к литературному наследию классика – не рыться же на книжных полках. Лена прихватила книгу и устроилась на диване.
Прошло чуть больше часа. Лена читала, с удивлением обнаружив, что дневники Толстого достаточно занимательны и содержат много интересных, хотя и спорных мыслей. Анатолий, слегка посапывая, спал. В половине шестого, эта мирная картина была нарушена соловьиной трелью дверного звонка.
– Привет всем! – Костя выглядел гораздо более жизнерадостно, чем утром. – Леночка, как наш потерпевший?
– Вроде оживает, – усмехнулась Лена.
– Прекрасно! Значит, можешь сдавать дежурство!
Он продолжал болтать о каких-то необязательных вещах, пока она собиралась, закрыл за ней дверь и только тогда замолчал. Сел на диван, подавшись вперед и уперев локти в колени, и уставился на Анатолия.
– Зачем ты ее выставил?
– Хорошая девушка, – Костя предпочел не отвечать на вопрос.
– Хорошая, – спокойно согласился Анатолий. – Хочешь сказать, что ты ей не доверяешь?
– Как тебе сказать, – Костя склонил голову на бок и заговорил мелодично-печально: – Я, видишь ли, по своей жизни научен, и научен неоднократно, что доверие очень близко к безответственности, а полное доверие – к идиотизму.
– Веселая у тебя жизнь! – хмыкнул Анатолий.
– Уж какую выбрал. Дело ведь не в том, что я Лене не доверяю. Она человек искренний и честный. Но ведь спецподготовку она не проходила, так? Значит, вполне может где-то нечаянно оговориться, случайно дать зацепку для противника. Нам это надо? И вообще, святое правило, чем меньше о моих делах знают другие, тем спокойнее я сплю. Хочешь поспорить?