Мирная профессия
Шрифт:
– Знаю, потому и проверяю. А что же он ел?
– А-а… тут картошка вареная…
– Как картошка! – взвизгнула она. – Ни в коем случае картошку ему нельзя, там же одни углеводы!
– Да он и съел-то капельку, меньше ложки, – тут же исправился Анатолий. Подводить приятеля очень не хотелось. – Он в основном на зелень наваливается.
– Какую зелень? – подозрительно спросила Оксана.
– Ну, такая… свежая. Петрушка, укроп… – петрушка и укроп на столе, действительно, присутствовали. Вот то, что особой популярностью они не пользовались, это
– Нет, это можно. Толя, ты уж присмотри за Борисом. А то наестся сейчас всякой дряни, потом будет таблетки горстями глотать.
– Не, дрянь он не ест, – искренне заверил ее Анатолий.
– Все равно присмотри. И потом, там наверное, еще торт будет?
– Ну… да, – осторожно подтвердил он. – Стоит на подоконнике.
– Бисквит? С кремом?
– Похоже. Но там еще безе, кажется. Высокий такой, красивый. Не покупной, Лена сама делала.
– Вот имей в виду, узнаю, что Борька хоть кусочек съел, я вас обоих…
– Ни-ни, Оксаночка! Близко не подпущу. Лично проконтролирую, он этот торт даже не понюхает! – Анатолий подавил смешок. Да, нелегко Борису живется. Оксанка, конечно, женщина хорошая, но уж очень заботливая. Сам он от такой жены через неделю сбежал бы… нет, пожалуй, через два дня.
– Ладно, а кто там у вас празднует? – поскольку Оксана обсудила вопрос питания любимого мужа, она перешла ко второй, живо интересующей ее теме. – Что за дамочка?
– А тебе Борис разве не объяснил? – удивился Анатолий.
– Борис! На все мои вопросы по поводу ваших женщин, он отвечает только грубой и беззастенчивой лестью в мой адрес. Дескать, ни одна их них, мне в подметки не годится.
– И между прочим, это вовсе не лесть, а чистая правда! – очень удачно успел вставить Анатолий.
Голос Оксаны смягчился:
– И ты туда же, подхалим. Давай, рассказывай про вашу именинницу.
– Да что про нее… Программист, из моей команды.
– Толя, ее рабочая характеристика меня не интересует. Она хорошенькая?
– Как тебе сказать? Наверное, да. Не красавица класса супер-экстра, как ты, но симпатичная такая мордашка, – словно для того, чтобы уточнить свое мнение, Анатолий заглянул в комнату. Лена уже танцевала с Виталей: мелькнуло смеющееся лицо, сияющие глаза, растрепавшиеся волосы… – Да, симпатичная.
– Высокая?
– Не очень. Среднего роста, на полголовы ниже меня.
– Это на каблуках? – уточнила Оксана.
– Э-э-э… наверное. Я, как-то, не присматривался.
– А фигурка?
– Нормальная, – Анатолий снова заглянул в комнату, посмотрел на Лену. – Не худая, не толстая. Все на месте и все в меру. Хорошая фигурка.
– Ножки? – требовательно спросила Оксана.
– Что ножки? – не понял он. – Ножки есть. Ходить может и даже танцует. Неплохо, кстати, танцует.
– Издеваешься? Я спрашиваю, ножки красивые?
– Слушай, я не приглядывался никогда. Наверное, ничего особенного.
– Что значит не приглядывался? А ты посмотри.
– Сейчас, – чтобы не чувствовать себя кукушкой в часах (ну что это такое: заглянул – спрятался, заглянул – спрятался), Анатолий просто встал в дверях, незаметно разглядывая Лену. – Алло, Оксаночка, ничего не могу сказать. У нее юбка длинная.
– Значит, страшные, – сделала вывод Оксана. – Красивые ноги ни одна женщина прятать не станет. Старая уродина.
– Ничего подобного, – возмутился Анатолий. Собственно, он и сам не смог бы объяснить, почему ему так не понравилось, что Лену назвали «старой уродиной». Разве только из профессиональной солидарности? Или из-за врожденной любви к справедливости? – Я же тебе говорил, она вполне симпатичная. И вовсе не старая, ей только двадцать пять лет сегодня исполнилось.
– Двадцать пять?! – Оксана расхохоталась. В свои тридцать лет она выглядела на неполные девятнадцать и совершенно искренне презирала женщин, которые позволяли себе стать хоть на один день старше двадцати одного года. – Вот теперь мне действительно все ясно! Наверняка это милое, нелепое, банальное создание с натуральными волосами и в одежде с Губернского рынка. Я угадала?
– Только в той части, что она милая, – сухо ответил Анатолий. – И волосы у нее, действительно, натуральные. А ты что, считаешь, синтетическая мочалка на голове была бы уместнее?
– Ой, ради бога, Толя, если она тебе нравится, это твое дело. А для меня главное, что она не в Борькином вкусе. Он ведь знаешь, супермоделей предпочитает.
– Я знаю, что он тебя предпочитает, – Анатолию уже начал надоедать этот разговор.
– А я кто? Я супермодель и есть! – сообщила Оксана с такой наивной, детской гордостью, что он не выдержал, рассмеялся в ответ. Она тоже хихикнула. – В общем, я все поняла. Скажи Борьке, пусть гуляет, только в меру, я разрешаю. Счастливо тебе, Толик, спасибо за информацию. И ты тоже гуляй!
– Разрешаешь? – снова засмеялся он.
– На все сто процентов!
Все еще улыбаясь, Анатолий положил мобильник в карман. Все-таки, Оксана ему нравилась, по крайне мере, когда они встречались достаточно редко. Одно время Борис загорелся идеей дружить домами и вот тогда-то Анатолий понял, что в больших дозах, жена приятеля раздражает его и даже очень. А вот так, поболтать по телефону один раз в пару месяцев, очень даже приятно. Он вернулся в комнату, подошел к Борису, который снова устроился за столом и очень вдумчиво поглощал помидоры с чесноком, заедая их печеночным паштетом.
– Как ты предупреждал, Оксана позвонила. Я поклялся ей, что ты сегодня питался исключительно петрушкой и укропом. Сказал правда еще про вареную картошку…
– Что ты! Зачем! Картошку мне нельзя!
– Но я же не знал. Ты бы мне хоть предварительно список разрешенных продуктов дал. В общем, ничего страшного: картошки ты съел меньше малого. А так – исключительно петрушка и укроп. Что касается торта, на него ты даже не посмотрел.
– Спасибо, друг, – с чувством поблагодарил Борис, вытирая жирные губы салфеткой. – Еще что-нибудь она говорила?