Миротворцы
Шрифт:
– Ой, мамочка!
– совершенно детским голоском запричитал противник, согнулся и исчез за гранью видимости.
Второй - приостановился.
– Ну давай, - сказал Сидор зло, - что же ты встал, молокосос? Давай, иди ко мне!
Он отбросил баллончик и принял стойку.
В эфире надрывались Гера и Зимагор, но Сидору не было до них никакого дела. После того, как практически на его глазах зарезали Борьку, он понял, что убьёт сегодня кого-нибудь. Убьёт и в землю втопчет.
Но силуэт и не собирался приближаться. Он резко взмахнул правой рукой, и в воздухе
– Ну, сука!
– сказал он.
– Сейчас я тебя!
Сидор пошёл вперёд, пытаясь достать наглого мальчишку. Но тот просто так даваться не собирался, всё быстрее отступая в туман.
Следующая звёздочка вонзилась Сидору в лоб. Кровь залила глаза. Сидор зарычал, но продолжал идти. Звёздочки полетели из тумана одна за другой. Сидор рванулся, пытаясь в прыжке преодолеть разделяющее его и мальчишку расстояние Но споткнулся и упал, растя-нувшись на земле. Он услышал, как противник шагнул к нему, чтобы завершить начатое.
– Все назад!
– приказал Зимагор, сообразив, что за последние пять минут отряд поте-рял троих бойцов; троих из шести - половину!
– Все на исходную!
И сам подумал с тоской: "Легко сказать на исходную! Где она эта исходная?"
– Ты знаешь, куда идти?
– спросил он настороженно оглядывающегося Сурка.
– Вот туда!
– заявил Сурок почти уверенно.
Они пошли, держась рука об руку.
Костя-Бугай слышал приказ вернуться на исходную, но ни подтвердить его, ни тем более выполнить уже не мог. Он сидел на развороченном газоне и, покачиваясь вперёд-назад, смот-рел на свою правую руку, лежащую отдельно от тела. Рука продолжала сжимать дубинку. Кос-тя не мог понять, каким образом часть его живого и сильного тела смогла отделиться, словно Прибалтика от СССР, стать самостоятельной, независимой. Кровь хлестала из Кости, как из вода из полностью открытого крана. Но он не замечал этого. Потом мир закачался, поплыл, и Кости не стало.
– Что-то горелым потянуло, - заметил Сурок, принюхиваясь.
– Вполне возможно. Я так думаю, у них здесь целая война была.
– Не понимаю я что-то, - сказал Сурок, - если это простые мальчишки, как они умуд-рились Вовчика завалить, и Борьку?..
– Значит, не простые, - сказал Зимагор.
– Значит, натасканные... Мать твою, вот и вы-звали их на свою голову. Готовься к драке, Вячеслав.
Они встали спина к спине.
– Мы попались, Гера, - быстро сказал Зимагор в телефонную трубку. Если можешь - помоги...
Но Лысый Гера почему-то не ответил.
– Эх, пацаны, пацанята!
– выдохнул Зимагор устало и отшвырнул мобильный телефон.
– Что же вы такие серьёзные? Что же вы такие сосредоточенные? Убивать и умирать надо ве-село! Иначе всё теряет смысл.
Убийцы окружили их - много убийц... Они стояли на таком расстоянии, что даже можно было увидеть их лица - действительно, не по-мальчишески сосредоточенные,
Тут Сурок запел сорванным голосом:
На улице Гороховой ажиотаж,
Урицкий всю ЧК вооружает
Всё потому, что в Питер
В свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приезжают...
А Зимагор засмеялся.
– Что это за песня?!
– крикнул он.
– Ты что, никогда не слышал?
– Сурок удивился.
– Нет.
– Ну тогда слушай!
И Сурок продолжил:
А было это летом в восемнадцатый год,
Убили Мишку в Питере с нагана.
На сходке порешили отомстить за него
Ребята загорелые с Лимана...
Пространство вокруг вдруг озарилось яркими всполохами. Совсем рядом и с шипением взвилась в воздух ракета.
– Надо думать, салют в нашу честь, - сказал Зимагор.
Это были его последние слова. Мальчишки набросились. Все - разом. Зимагор попы-тался отмахиваться дубинкой, но тот из мальчишек, кто оказался половчей, быстро и точно по-лоснул его мечом по горлу. Зимагор повалился, хрипя. "Всё теряет смысл," - пронеслось в его угасающем сознании.
Сурку повезло ещё меньше. Несколько клинков одновременно взрезали его плоть, но не глубоко, поэтому он ещё несколько минут жил, заходясь в крике. Мальчишки-сектанты стояли над ним - он видел их лица - но почему-то ни один из них не решился нанести последний удар - удар милосердия.
Последнее, что Сурок увидел в своей жизни, было маленькое и простое распятие на це-почке. Какой-то доброхот из мальчишек-сектантов поднёс его к самому лицу Сурка, чтобы раб божий не умер без креста.
"Я же некрещёный," - успел ещё подумать Сурок.
3.
Лысый Гера сидел в "джипе", слушая, как погибает его команда. Ему хотелось схватить автомат, выскочить и высадить очередь в туман, сгустившийся до последнего предела. Но он понимал, что это бесполезно. Он проиграл. Мальчишки оказались не такими беззубыми, как он думал. А ведь Князев предупреждал...
Когда смолк наконец душераздирающий крик Сурка, Лысый Гера медленно выжал сцеп-ление и тронул машину с места.
Он так и не успел понять, что произошло. В тумане зашипело и через приоткрытое боко-вое окно в салон "джипа" влетела граната, выпущенная с близкого расстояния. В ночи взви-лось яркое беспощадное пламя. Язык этого пламени в первый момент напоминал солнечный протуберанец.
Воины Христа изучали не только холодное оружие.
Глава девятнадцатая
"Меч Христа"
1.
– Кретины! Какие кретины!
– шептал Князев.
Он не слышал того, что слышал Лысый Гера: мало перехватить волну мобильного теле-фона, её ещё надо дешифровать - процесс кропотливый и длительный. Но по тому, что он видел урывками через камеры наружного наблюдения, и по звукам, улавливаемым чувстви-тельными динамиками, он понял, что команде Геры приходит конец.
– Это же надо - так бездарно!