Миротворцы
Шрифт:
– Правильно. Давайте.
Артемьев повернул ключ и взялся за ручку внутренней двери. Зак отложил трость и про-ковылял с пистолетом на исходную позицию. Ефим включил микрофон.
– Володя, - заговорил он быстро.
– Сейчас я открою внешнюю дверь. Не теряя ни се-кунды, заходи внутрь - мы тебя ждём.
Володя на экране встал и подошёл, как было сказано, к двери "чёрного" хода. Ефим на-жал на кнопку и развернулся на каблуках.
В ту же секунду Артемьев открыл внутреннюю дверь, но войти в неё Володе не дали. От-куда-то сверху - с крыши, что ли?
– выскочили трое
– Ах вы, з-з-заразы!
– заревел Зак.
Он выстрелил из пистолета, но газовый заряд ушёл вверх над головами, а трое в чёрном уже напирали на внутреннюю дверь, которую удерживал один Артемьев. А Князев стоял столб столбом, демонстрируя всему миру неспособность интеллектуалов к решительным действиям в самую критическую минуту.
Положение спас Зак. Он взрыкнул, как проголодавшийся хищник, и вдруг задрал правую больную ногу и со всей силы ударил ею в грудь первого из нападавших, практически уже про-лезшего в щель. Тот вякнул и обвалился кулём. Второму удар ноги пришёлся сбоку по рёбрам, и он, взвизгнув, отскочил куда-то назад. Третий оказался проворнее, он сделал вращательное движение мечом, но остановить это Сергея Фёдоровича не могло и третий из нападавших от-летел от двери и упал на траву. За всей этой свалкой тел Сергей Фёдорович увидел тянущего к нему руки Володю. Зак ухватил племянника за рукав и потащил к себе. Для устойчивости он попытался поставить правую ногу на пол, но что-то помешало ему, и он повалился туда сам - спиной вперёд.
Со стороны сгоревшего сарая поспешала подмога, но бегущим было не успеть, потому что, увидев Володю внутри, Артемьев немедленно захлопнул дверь. И не забыл повернуть ключ. После этого он перевёл дыхание и стёр со лба выступивший пот.
– Вот чёрт!
Артемьев оглянулся на Князева. Тот стоял бледный, а рукав рубашки его быстро темнел. Из предплечья у Князева торчала стальная звёздочка причудливой формы и с остро заточен-ными лучами.
Зак матерился, лёжа на полу. Артемьев опустил глаза и отшатнулся, ожидая фонтана крови из перерубленной ноги.
3.
– А я и подумать не мог, - сказал Артемьев, с некоторой дистанции разглядывая сре-занный вчистую протез.
– Я думал у вас, Сергей Фёдорович, просто нога повреждена - но чтобы вот так.
– Да ничего, - ответил Зак; он сидел на кровати, вытянув искалеченную ногу и водрузив её на приставленный стул, - я, в общем, привык. Если бы ещё не боли эти... фантомные...
– Какие боли?
– заинтересованно переспросил Князев.
Кровь у него остановили быстро, наложили повязку. Он к тому же проглотил таблетку но-вого препарата под экзотическим названием "Ципробай" и уверял, что уж теперь точно всё бу-дет в порядке.
– Стопа у меня болит периодически, - пожаловался Сергей Фёдорович. Отсутст-вующая стопа. Врачи говорят, что такое случается. Редко, но случается. Конечности нет, а боли есть. Невропатолог вообще заявил, что на моём случае можно смело докторскую сделать. Об этих самых фантомных болях.
– Ну и как?
– спросил Артемьев.
– Сделал?
– Нет, не сделал. Ленивый он и сам это знает.
– Что-то наши ребятишки притихли, - заметил Князев.
– Они ушли, - сказал до того тихо сидевший в углу Володя.
– Как?!
Все разом повернулись к нему.
– Они ушли, - Володя вздохнул, глядя в пол.
– Ушли совсем.
– Почему ты так решил, Владимир?
– спросил Зак.
– Наставник... Лев Васильевич... он не один там был. С ним... "монах" был, и он...
Володя замолчал, переводя дыхание, и Князев, воспользовавшись паузой, быстро уточ-нил:
– Монах? Ты его знаешь?
– Нет, - Володя покачал головой.
– Первый раз видел.
– Откуда же ты знаешь, что он монах? Он был одет, как монах?
– Не знаю... он мне напомнил одного... другого монаха... брата Мефодия...
– Володя тихо улыбнулся чему-то своему.
– Он, правда, не матерился, но... вёл себя... и говор у него такой характерный...
– Так что же сделал этот "монах"?
– поднажал нетерпеливый Артемьев.
– Они меня отправляли сюда... к вам... и как бы инструктировали перед дорогой... И "мо-нах" сказал... Льву Васильевичу... что, мол, это его, Льва Васильевича, последний шанс... И что если это тоже сорвётся, то нужно будет уходить. Чем скорее, тем лучше...
– Где мой портсигар?
– Князев огляделся, нашёл искомое на столе, рядом с "мышкой" и, словно законченный наркоман, вцепился в него заметно дрожащими пальцами.
Даже без лупы было видно, насколько Князев возбуждён. Он быстро прикурил, затянулся и спросил Володю:
– А что-нибудь ещё этот "монах" говорил?
– Говорил. Но я не помню.
– А ты постарайся вспомнить!
– Не давите на него, Ефим Алексеевич, - предостерёг Зак.
– Парень ещё в шоке.
– Я не в шоке, - заступился Володя.
– И я всё понимаю... Но они ушли, потому что этот "монах" был главным... Наставник... Лев Васильевич... он перед ним... с ним... держался... как-то услужливо... и смотрел на него... Если "монах" сказал, нужно уходить, они ушли.
– Это нам понятно, - сказал Князев.
– А вот скажи, пожалуйста, в диалоге между Львом Васильевичем и "монахом" упоминались спецслужбы?
Володя задумался.
– Что-то такое... да, было... "Монах" сказал, что Лев Васильевич и так уже наделал оши-бок. Что его чекисты уже ищут...
– Так и сказал "чекисты"?
– Да... чекисты... Что он перегнул... И с Гусаком каким-то перегнул... И с реликвией по-другому надо было...
Князев, Зак и Артемьев переглянулись.
– ...Он сказал, что это его последний шанс...
– Интересная картинка вырисовывается, - заметил Сергей Фёдорович. Скоблика вы-говаривают. Скоблику дают понять, что он не оправдал надежд. Хотел бы я знать, что это за "монах".
– Рано, - сказал Князев.
– Выводы пока делать рано.
Они так и не решились выйти из дома ночью. И только дождавшись восхода солнца и убедившись, что действительно новых атак не будет, они покинули дом. Зак ковылял на своём обрубке, Артемьев помогал ему, а рядом шёл Володя с ножом в руке, и, чуть приотстав, - Ефим Князев с газовым пистолетом.