Миротворцы
Шрифт:
– Вы преувеличиваете мои успехи в химии, – сказал Менделеев, – ну а насчет того, что вы хотели бы мне продемонстрировать, скажу прямо: любое новшество, пусть и не касаемое химии напрямую, всегда для меня любопытно.
– Нас сейчас занимает то, что вы изучали во время вашей командировки в САСШ. А именно – добыча и переработка нефти. Точнее, с добычей мы уже вроде бы решили проблему. Югороссия подписала договор с Великим князем Румынии Каролем о поставках нефти, добываемых на нефтепромыслах Плоешти. Три железнодорожных батальона русской армии, работая ударными темпами, построили ветку Плоешти – Констанца. Мы планируем построить трубопровод, по которому добытая в Плоешти нефть пойдет к нефтеперерабатывающим заводам к Констанце. Дмитрий Иванович, нам нужна нефть и продукты из нее!
– Гм, а зачем вам столько нефти? – поинтересовался Менделеев. – Ведь, если мне помнится, в Плоешти добывают ежегодно около девяти миллионов пудов нефти.
– Это, по-вашему, много?! – воскликнул господин Тамбовцев. – Для нас это капля в море. Запомните: нефть и продукты ее переработки – это кровь машинной цивилизации. Я не говорю уже про смазочные масла, без которых невозможна работа никаких машин. Но давайте по порядку. При помощи самой тяжелой фракции нефти, асфальта или битума можно мостить дороги с покрытием более качественным, чем булыжные мостовые. Следующая по весу фракция – мазут, это топливо, на котором работают двигатели наших кораблей. Еще более легкая и летучая фракция – дизельное топливо или соляр – служит горючим для наших наземных машин, которые вы тоже скоро увидите. Без керосина, который для вас не более чем горючая жидкость для новомодных керосиновых ламп, не поднимутся в небо наши летательные аппараты тяжелее воздуха. И, наконец, бензин, который сейчас во всем мире используют как чистящее средство и для медицинских целей, тоже пригоден как топливо для моторов и производства страшного зажигательного оружия – напалма. Все это нужно нам просто в огромных количествах, по сравнению с которыми румынские 9 миллионов пудов – это просто тьфу. А через не такое уж большое время все это понадобится и в самой России, только в объемах, многократно превосходящих наши. Мы сейчас строим нефтеперегонные заводы, на которых добытая в Румынии нефть будет перерабатываться во все эти продукты. Хотите поучаствовать в строительстве этих заводов?
К чести Менделеева, он практически сразу же принял предложение господина Тамбовцева. Он сразу же понял, что здесь сокрыта какая-та великая тайна. А раскрывать тайны – это огромная радость для ученого.
29 (17) июля 1877 года. Бухарест, Румыния.
Бывший полковник армии САСШ Джон Александер Бишоп.
Хуже города Бишоп еще не видел… По расписанию, поезд должен был прибыть в Бухарест в 8:00. Бишоп уже знал о том, что нужно переставлять стрелки, и попытался объясниться с проводником, чтобы узнать, на сколько именно. Но проводник, как назло, совсем не говорил по-английски. К счастью, один из его людей, Джон Шерман, урожденный Иоганнес Швеннингер, родился в Германии, и смог-таки объясниться с проводником, хоть и с огромным трудом. Оказалось, что Шерман говорил на швабском диалекте, а проводник на австрийском, которые, хоть и родственны друг другу, на слух очень мало похожи. Часы в конце концов переставили, а проводник обещал сказать, когда они будут в Бухаресте, присовокупив, правда, что это все равно конечная станция.
Но восемь, девять, десять часов – и никакого Бухареста. Наконец почти в одиннадцать поезд пришел на вокзал какого-то большого города. На вывеске значилось что-то вроде «Бьюкурести». Бишоп расслабился, когда вдруг в купе вошел проводник и спросил что-то у Шермана. Тот перевел: «Бухарест. Конечная. Пора сходить». Кто ж мог знать, что румыны даже название своей столицы не могут правильно написать…
На перроне их уже ждал человек, с виду похожий на турка – увидев их, он подошел и спросил на неплохом английском: «Полковник Бишоп? Здравствуйте, меня зовут Саид Мехмет-Оглу. Добро пожаловать в Бухарест. Эй, куда?!».
Бишоп обернулся и увидел, как какие-то смуглые и совсем молодые люди убегают с двумя чемоданами. Он и его люди привычно потянулись к кобурам, но их на боку не оказалось; им было сказано еще при высадке во Франции, что в Европе оружие можно держать только в багаже. Братья Джонсоны побежали за ворами, но куда там… Те даже с чемоданами бежали быстрее американцев; потом они юркнули в какой-то проход, как крысы в нору, и потерялись из виду.
Один из чемоданов, где была запасная одежда, было не так жалко, а вот в другом были винтовки братьев – как раз те самые, с которыми они прошли всю Гражданскую войну. В части, которой командовал полковник Бишоп, эти двое были шарпшутерами – снайперами. И это были те самые винтовки, из которых они потом отстреляли столько индейцев.
Саид отвез их в отель «Атене-Палас» и отъехал, обещав найти замену винтовкам.
Гостиница была действительно неплохой, но вот обед… Какая-то желтая каша, непонятное мясо и никому не нужные овощи. Виски не было, зато вино понравилось всем, кроме Шермана: тому оно показалось очень сладким. После обеда все ретировались в номер Бишопа, который на прощание спросил у метрдотеля, нет ли у него газет на английском. Таковых не было, но вот немецкоязычная «Bucharester Zeitung» нашлась.
В номере Шерман начал ее читать; сначала молча, но потом вдруг посмотрел на Бишопа и сказал:
– Полковник, вот здесь интересная информация. Видите?
– Вижу, и ребята, думаю, видят, – ответил тот. – И что же там написано?
Шерман постучал пальцем по газете.
– Русские взяли Софию, и третьего августа туда торжественно въедет новоиспеченный Великий Принц Болгарский с невестой. А присутствовать будут и русский император, и их кронпринц, и еще куча их самых важных лиц. А еще пишут, что война закончена, а значит, особых строгостей быть не должно.
– Интересно… – задумался полковник. – Ну что ж, значит, нам нужно туда попасть не позже первого. Где же этот проклятый Саид?
Тут послышался стук в дверь, и вошел Саид с каким-то длинным свертком.
– Купил две винтовки Снайдер-Энфилд. Неплохие, как меня уверили. Там же и тридцать патронов к ним. Надеюсь, вам хватит. Больше у человека, у которого я их купил, патронов не было.
Бишоп посмотрел на проводника.
– Саид, нам нужно уже первого числа быть в Софии.
Собираясь с мыслями, Саид поднял глаза к небу и принялся перебирать четки.
– До Бекета можно доехать на поезде за полдня. Вот оттуда будет сложнее, ведь поезда в Болгарию еще не ходят. Надо будет переправиться через реку в Оряхово, там купить коней и поехать через горы, через Врацу и Мездру. Будем там не раньше вечера первого. Ничего, дом для вас уже приготовлен, и из окон видна улица, по которой будут проезжать русские свиньи.
– Похоже, вы их не любите? – хмыкнул Шерман.
Саид по-восточному экспрессивно всплеснул руками.
– А за что мне их любить? Моей семье раньше принадлежали земли – как в Валахии, так и в Болгарии. Из-за русских мы сначала потеряли первые, потом вторые. И если они получат свое, то я плакать не буду. Ладно, не надо об этом. Билеты я сейчас куплю. Завтра в девять утра заеду за вами, первый поезд на Бекет уходит в десять. Если, конечно, уйдет вовремя.
Тут вмешался Алекс Джонсон:
– А далеко от дома до той самой улицы?
– Метров двести. По-вашему, около семисот футов.
– А где можно будет пристрелять винтовки? – не отставал снайпер.
– Лучше всего в Болгарии, там по дороге будут безлюдные места, – ответил Саид.
– А какова скорость перезарядки? – вступил в разговор его брат.
– Десять выстрелов в минуту, значит, около шести секунд на один выстрел, – терпеливо отвечал Саид.
Джонсоны кивнули.
– Потренируемся, хорошо, спасибо, – ответил Алекс. – Патронов должно хватить.